«Нас нет в живых, мы все вымершие уже»

Война началась, когда начали бомбить. Мы сидели в подвале. Нам выбило окна, снесло крышу двухэтажного дома, у нас 16-квартирный дом. Над нами все гудело, летели снаряды. Неприятно это вспоминать, конечно. С горем пополам сейчас все окна закрытые. Пенсии, сами понимаете, какие. Нам помогли – дали стекла, но рамы тоже надо было вставлять.

Когда были повреждения крыши, я поехала к детям в Северодонецк. Была там два года. Ездила, пока муж не слег. С мужем сидела в этой разбитой квартире, пока он не умер. Господи помилуй...

Здесь нет ничего живого. Как муравейник, можно раскурочить и разбросать всех муравьев, так и нас всех уничтожили, поставили ни во что. Нас нет в живых, мы все вымершие уже. Старики тем более никому не нужны. Каждый день слышим грохот. Для меня это страх.

В нашем доме есть три старухи, мы общаемся. С ними сидели в подвалах, дрожали, потому что молодежи здесь нет, все уехали.

Отношение к жизни изменилось. Повторюсь, меня просто уничтожили, внутри нет ничего живого. Я стала нервная, плачу буквально по каждому поводу, здоровья нет, теперь еще и коронавирус. Я переболела два месяца. Теперь рыдаю после каждого вздоха. Что-то где-то, а я уже плачу, никак не могу отойти от этого.

При цитировании истории ссылка на первоисточник — Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова — является обязательной в виде:

Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова https://civilvoicesmuseum.org/