У нас была очень большая семья – семеро детей. Папа наш имеет три ордена Славы. Все дети работали и все учились.  Никто не курил, не пил и не сидел [в тюрьме]. У меня две дочери. Одна, старшая, уже на пенсии, воспитателем проработала. Это дочь от первого брака. Меньшая дочь работала методистом. Перед войной они в Умань переехали. У них двое детей.

Я работала в «Азовстали» огнеупорщиком. В 45 лет вышла на пенсию. Занималась огородом, строительством. Мы выписали в «Азовстали» поддоны из-под кирпича, разбирали и делали с дедушкой домик себе. Балки купили на Заводе Ильича. Были на слом бараки – мы купили один барак, разобрали его, перевезли сюда и построили себе домик. И живём здесь. 

Очень сильно нас обстреляли 7 февраля в 2015 году. Очень сильно и неожиданно из всех орудий. Мы раньше, когда несильный обстрел был, прятались в гараже. А 7 февраля 2015 года неожиданно в 9 часов вечера начался обстрел. И мы не успели никуда выскочить, потому что, если бы мы выскочили, нас бы осколками разрубало. Мы упали на полу и лежали.

А потом в 5 часов утра 8 февраля [был] точно такой же обстрел неожиданный. Закончился он, мы вышли. Кругом всё горит, всё пылает: там домик горит, там домик горит. По нашей улице сгорел дом. Ну, вот так и живём. Уйти боимся, потому что переживаем, что разворуют у нас тут все. 

Молитвы с дедом читали, просили Господа Бога, чтобы он нас сохранил и домик наш. Просили: «Господи, сохрани нашу жизнь. У нас есть ещё дети, внуки маленькие». Хочется же ещё пожить… И домик мы своими ручечками сложили, скрутили. Мы здесь отдыхаем. В квартире тот стучит, тот кричит, тот музыку играет, тот ещё что-то. А здесь нам спокойно.

Когда был обстрел Восточного в Мариуполе, у старшей дочери – там внизу частные дома, и в один дом попал снаряд. Хозяину этого дома ноги оторвало. Пока до больницы довезли, он истёк кровью. А от него осколки пошли к нам. Там наша квартира на седьмом этаже, и у нас в двух окнах пробиты стекла. 

А как-то я решила поехать скупиться на рынок. Я всегда, когда ухожу из квартиры, все выключаю: газ, воду. И я – за воду, а воды нет. Света нет, связи телефонной нет. Ничего нет. И я надеваю в прихожке куртку, чтобы идти на Киевский рынок, и в это время обстрел! Я чудом не вышла из квартиры.

Обстрел прошёл – я вышла на рынок. Скупилась и смотрю: очень много погибших. Все лежали и там, и там, кругом люди лежали. Сосед наш погиб на Киевском рынке. В магазины снаряды попадали. И погиб наш Валера. Много погибших. Семья на Киевском рынке погибла: бабушка, дедушка, мама и сын. Их четверо погибло в один миг. Девочке из нашего дома ножку оторвало там. 

Страшно было. Кругом дым, горит все. Пожарные мигом приехали. Они все уже наготове были. 

Наверное, ангел-хранитель надо мной летал. Остановил меня, не дал выйти. Что-то остановило, не знаю. 

Муж всегда за меня переживает. Он меня теперь не отпускает одну в город, со мной ездит. Потому что я уже два раза на улице теряла сознание. Иду, вдруг в глазах темно – и теряла сознание. 

75 лет уже, может быть, уже немножечко осталось. Хочется жить. Внуки ещё, три с половиной года внуку маленькому. Хочется жить.

Ринат Ахметов один-единственный нам помогает. Большая благодарность от нас. Это огромная помощь.