«Я хочу сходить на Донбасс-арену и поехать в мой Крым»

Олег с семьей жил возле Донецкого аэропорта. Он с болью вспоминает счастливую жизнь и обстрелы аэропорта, которые эту жизнь разрушили

Мне 45 лет. У меня два сына, супруга. Дети взрослые: одному 21 год, второму - 16.

Для моей семьи война началась в 2014 году. Мы жили в Донецке, в поселке Октябрьском (ныне Кисличье). От нашего дома до диспетчерской вышки аэропорта - триста метров. То есть вот эти штурмы, бомбежки были у нас на глазах. Как раз последний звонок был, дети со школы шли. Нас никто не предупредил, не эвакуировал. Мы выехали сами из-под аэропорта в центр, в частный сектор, там было потише.

Жизнь тогда перевернулась с ног на голову. Семья была большая, намечался серьезный гуманитарный кризис. И если бы не помощь Фонда Рината Ахметова, было бы очень тяжело. Огромное спасибо!

У жены фирма тогда частично выехала в Запорожье. Нам тоже помогли выехать в 2015 году. Сначала, где-то второго февраля выехали супруга, теща и дети. А меня уже позже вывозили волонтеры. 24 февраля я приехал в Запорожье.

У нас до сих пор утро начинается со звонков. Или она звонит, или мы. Живы ли, здоровы? Много очень родственников осталось, ведь мы там жили всю жизнь.

Когда мы приехали в Запорожье, у нас ничего не было. Нам помогал «Каритас», еще какой-то фонд и Красный Крест. В Центре занятости мне помогли найти работу. Я потом около четырех лет работал на Запорожском трансформаторном заводе.

Много нюансов было. Не сразу удалось детей в школу устроить. Но потом все наладилось. Был еще один момент. Моя мама умерла в Донецке. Мы успели доехать, пока Марьинка была открыта, похоронили ее в Донецке. Приехали назад в Запорожье, нам «Право на захист» и «Безоплатна правова допомога» помогли переоформить свидетельство о смерти «ДНР» на украинское. Была целая эпопея – через суд, через иски.

Я общался с людьми, которые выехали, начиная с 2014 года, в другие города Украины. И, судя по всему, в Запорожье относились к переселенцам лучше всего. У меня не было проблем с языком, не было проблем с тем, откуда я приехал. У меня здесь много знакомых. Жизнь наладилась, можно сказать. Правда, потом меня машина сбила на переходе, и теперь с инвалидностью я не могу найти работу. Но пока есть пенсионные выплаты, переселенческие.

И вот – на тебе, здрасьте! – 24 февраля. И тоже был шок. На этот раз у всей Украины. Никто не ожидал такой подлости от соседа. Хотя он сделал себе этим хуже. Украина очень сильно сплотилась, многие люди поменяли свое отношение к россии раз и навсегда.

На этот раз мы уезжать не стали. Надоело бегать, мы верим в ВСУ. У меня много знакомых ребят сейчас служат.

Когда общались в поселке еще до 24 февраля, люди интересовались, что там, в Донецке, происходит. А когда начались первые обстрелы здесь, мы объясняли людям, как себя вести. Что не нужно грести продукты, что надо обменяться телефонами, помогать друг другу. Что нужно рассчитывать друг на друга в поселке, на тех, кто рядом, а не на власти. У государства есть другие проблемы, а мы здесь должны на месте кооперироваться. Вещи собирали, передавали. Мы через это уже проходили, нам было немножко легче, если можно сказать так.

Россия – сильный противник, и просто так война не закончится. Благодаря помощи западных стран мы держимся. Будем бороться все время, даже через 10 лет. Если россия продержится 10 лет. Это будет долго. Но мы выстоим.

Я очень хочу вернуться домой, в Донецк. Только в мой, а не в российский. Сходить на «Донбасс-арену», сесть в поезд до Феодосии, поехать в свой Крым и отдохнуть там. Это моя мечта, как бы пафосно это ни звучало.