«Взрыв оглушает. Два-три дня ничего не слышишь, не соображаешь»

К обстрелам не привыкнешь. Бывает очень страшно, если сильно бьет тяжелое. Стекла звенят, все дребезжит. Это страшно.

Первый раз в 2015-ом году, перед Новым годом был сильный обстрел. И вот уже будто бы затихло все, тишина, спокойно. Смотрим, это было девять – начало десятого вечера, тихо, спокойно. Вдруг взрыв, непонятно что происходило в доме. Темно, дым, пыль. Испугались, выскочили на улицу. Торчит снаряд в стенке, насквозь пробило.

МЧС зарегистрировали все. Ребята вытащили. Слава Богу, что это в холле, при входе в дом, а не в самом доме. Нас спасло то, что наш дом старой постройки.

И почти в то же самое место в 2017-ом году попали. Разлетелось полкрыши. Своими силами, что смогли, отремонтировали. Сейчас все равно течет, потому что осколки все равно ж летят.

В 15–16-й году страшновато было даже выходить на огород. Вышла как-то на огород в халатике – и стали обстреливать. Я на четвереньках, ползком выползала с огорода. Так тоже не дело.

300–400 метров от нас позиции с той стороны. И в 2014–15-ом сильно стреляли. Летели мины, летели снаряды. У нас там 16 или 17 воронок, просто в земле. Кто его знает, может там в какой-то воронке какая-то пустая, а какая-то с чем-то. Зарастает, и я туда не полезу обрабатывать. Ну а кусочек земли есть без воронок – обрабатываем.

Каждое лето мы горим. Начинаются обстрелы, загорается трава. И подходит к нам. Было даже такое, что подходило прямо к домам. А пожарная к нам не приезжает. Только второй год как начали хоть скорые приезжать. Скорая даже не могла раньше приехать.

До войны я работала в колхозе дояркой. Тяжело стало, я ушла на рынок торговать. Муж немножко здесь работал. У нас были кони, частное хозяйство.

Потом тоже пошел со мной, работал на рынке грузчиком. Остались без работ. Работу в Марьинке нигде не найдешь. Потому что у нас предприятия ни одного нет.

Колхоз, слава Богу, есть еще целый. Ну там такое, зеленстрой, коммунхоз. А предприятий у нас нет, они все разбиты. А уже, как говорится, предпенсионный возраст, нас никто не берет на работу.

Да и к тому же говорят: ты живешь в Марьинке, вдруг у вас обстрел – ты на работу не выйдешь и будешь отпрашиваться. Вдруг тебя надо раньше отпускать домой пораньше приехать, кому это нужно.

Спокойствия, тишины хочется. Не бояться, чтобы спокойно выйти. Не ждать, стрельнут чи не стрельнут.