«В автобусе я плакала, понимая, что в Луганск мы больше не вернемся»

Больше всего Елена боялась за своего маленького сына, который мог пострадать от обстрелов. Решение покинуть Луганск было спонтанным. Следующий приезд за вещами потряс – люди готовили еду на кострах в городе без света.

Война заставила нас пересмотреть все, что мы видели, совершенно по-другому. Мы стали больше ценить жизнь, и маленькие неурядицы на фоне этого совершенно тухнут. 

Для меня, наверное, война началась в ночь с 1 на 2 июня 2014-го. Это было рано утром, когда просыпаешься и понимаешь, что на улице не гром, а что-то другое. Через какое-то время понимаешь: что-то происходит и очень близко. Но ты не знаешь, куда идти, что делать, замыкаешься, скажем так, пытаешься звонить, узнавать, что и где происходит. При этом у тебя на руках маленький ребенок, которому два с половиной года, который сейчас спит и может проснуться и посмотреть в окно, а это очень опасно. За окном идет война.

Люди бегали в панике, они не знали, что делать. И я не знала. В один момент вроде бы все стихло, и я попыталась выйти в магазин, чтобы купить продуктов. Я спустилась с 11-го этажа, а ребенок в это время спал. Быстро забежала в магазин, что-то купила, а когда уже стояла на кассе, начался обстрел. И я понимала, что от этого грохота у меня сейчас может в квартире на 11-м этаже проснуться ребенок. Пока я оплачивала на кассе и поднялась на 11-й этаж, у меня земля уходила из-под ног. Слава Богу, мой ребенок не проснулся. Вот тогда я поняла, что наступило что-то серьезное.

Переезд происходил очень поспешно. Мы уехали с чемоданом летних вещей. Но пришла осень, и двоюродная сестра уговорила меня съездить в Луганск, проверить квартиры и собрать теплые вещи. Нам пришлось сделать очень большой круг с перевозчиками, мы проехали более 15 блокпостов, чтобы туда попасть. 

Когда мы попали в этот город, связи и света не было. Моя квартира немного пострадала, мы забрали кое-какие-то вещи оттуда. Зашли к родственникам... Они возле дома сделали костер и варили на нем еду. Когда я их увидела, у них были то ли слезы радости, что они увидели меня живой и здоровой, то ли слезы от горя и безысходности.