Истории, которые вы нам доверили
«Война для меня это…»
…жизненный перелом.
Когда для вас началась война на Донбассе?
Началом, наверное, были первые утренние и вечерние артиллерийские канонады, которые доносились со Станицы Луганская. Это был июнь 2014 года. Мы уехали 21 июня, когда из Луганска поезда ходили, и поэтому у нас не было таких моментов, когда мы попадали под обстрелы или более стрессовой ситуации. Никто не погиб, никто не ранен из моих родственников, слава Богу…
О чем вы говорили с родными и соседями во время активных боевых действий?
Во время действий, которые только начинались, говорили, как подготовиться к грядущим испытаниям. Дом готовился к тому, чтобы подвал очистили, подготовили. Готовились места для укрытий от обстрелов, бомбоубежища импровизированные. На это деньги собирали и вели какие-то работы и естественно кроме средств массовой информации, которым не особо доверяли, слушали то, что говорят очевидцы, которые где-то выезжали, где-то под обстрел случайно чуть не попали, видели, как были взрывы.
Что из пережитого опыта войны вам запомнилось больше всего?
Выезд из Луганска, когда еще старый мост на Станицу не был разрушен и ехали машины, колона… и эти проверки… Потом был исход, когда большая масса людей едет и едет.
Когда в сентябре мы приехали, в городе не было ни воды, ни света. Солнце село и, как светлячки, люди ходят с телефонами. На окраине города, где я жил, был подъем – это выезд на Станицу Луганскую, возле пожарной части, и еще там рынок… Место метров сто на сто, где лучше ловили телефоны. И люди там ходят и ходят, сигнал ловят, чтобы сообщить о том, что они живы-здоровы.
Приходим мы к дому матери, а там стоит машина легковая, и на улице сидят мать, люди, и у кого аккумулятор заряжен был, они включил ноутбук и смотрели кино. Такая нереалистичная картина: вокруг темнота и люди сидят…
Как Вы переехали вследствие войны?
Сначала уехали на поезде с чемоданами. В Киеве жил сын. У него была квартира, и была возможность у него остановиться, – мы остановились. И потом у нас была путевка, жена настояла, мы взяла путевку в Трускавец, поехали туда. Оттуда я звонил и слушал как мне товарищи рассказывали, как происходит это все в Луганске… эти обстрелы.
Планируете ли возвращаться домой, когда война закончится?
Нет, пока нет.
Какие изменения принесла война в вашу жизнь?
Раньше можно было что-то планировать, строить планы, была уверенность – сейчас этого нет.
Как война повлияла на ваш повседневный быт?
Нет возможности свободно передвигаться. Я раньше сел на поезд и вот, – я в Киеве, вот, – я в Луганске. Я мать мог видеть.
Чувствуете ли себя в безопасности сейчас?
Нет, конечно, может война начаться, не та, которая была, а посерьезней. Да, по всей логике событий, этого не должно быть, но мы тоже не думали, что будет такое у нас.
О чем вы мечтаете?
Мечтаю, чтобы было также спокойно как до войны, чтобы я мог что-то планировать, чтобы была работа стабильная. Уверенность.
Что такое счастье для вас?
Уверенность в завтрашнем дне. Возможность планировать свои действия. Раньше дача была, участок, квартира, и это можно было детям оставить, а сейчас уже этого нет.
Изменилось ли ваше отношение к жизни из-за войны?
Понимаешь, что та уверенность, что в жизни была – отчасти иллюзорная. Сейчас сам себя уговариваешь, день за днем, что идет все нормально.
Когда в Киев приехали, был этот синдром, «афганский», не знаю, как его назвать… Когда идешь – люди мороженое едят: «Люди, война идет!», – кричать хочется!
Особенно было очень тяжело весной. У нас раньше была дача и она для нас с женой была «рай на земле». И когда люди идут и видишь, что несут эти деревца, сажают кустики, то, конечно, тяжело это. Это долго было… года три, если не четыре, тянулось.
При цитировании истории ссылка на первоисточник — Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова — является обязательной в виде:
Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова https://civilvoicesmuseum.org/
Другие истории
