«Начали бомбить, так там горело и разрывалось двое суток»

У меня трое детей, все на пенсии, двое на группе, одна живет в Украине, другой – не знаю где. Они со мной не общаются, сын и дочь. Как муж умер восемь лет назад, они были на похоронах и больше ко мне не обращаются. Не знаю, где они.

Жизнь тяжелая, болею очень. Живу одна. Жизнь была очень тяжелая. Растила троих детей, всю жизнь работала дояркой, было очень трудно. Сейчас получаю пенсию, могу хоть немного себе купить поесть.

Нет ни кошки, ни собаки, никого нет, один дом и все. Закуплю дрова на зиму, почти все деньги потрачу. Что останется – то на продукты. Почти не хожу, надо просить, чтобы кто-то что-то принес. Тяжело жить одному человеку, который не может о себе позаботиться. Могу только выйти на улицу и там немножко посидеть.

Во время обстрелов все время была дома. Как раз муж умер. Куда мне было ехать? Гранаты летали у самого дома, но не разрывались. Может, за два-три метра от него падали. Я никуда не пряталась, наоборот сидела на улице. Соседи кричали: «Спрячься куда-то!» А я: «Умру – так умру». Погреб такой, что как там спрячешься? И придавит от взрыва – то и не найдут, поэтому не пряталась. Так и живу уже восемь лет.

Когда нам давали помощь продуктами, это было счастье для людей. Просили Бога за тех людей, которые помогали, чтобы они были живы-здоровы, что о нас подумали.

За все восемь лет от детей и звоночка нет спросить: «Мама, как ты? Живая или нет уже?» Никто не вспоминает. И вырастила, и давала все. Работала дояркой, муж чабаном. Его теперь нет, я одна и никому не нужна. Хорошо, хоть попрошу у соседей принести, когда хлеб, когда еще чего-то. На двух палках хожу, не могу даже воды принести в дом. Живем очень трудно, но живем.