«Начали лететь огненные стрелы»

Я в малом возрасте перенесла войну, родилась в 1941 году, за полгода до ее начала. Но тогда детская была война, а эта – взрослая.

Начали стрелять – в подъезде летели стёкла; взорвался снаряд – и у меня на пятом этаже вылетела лоджия.

Между садиком и нашим домом дорожка, снаряд взорвался напротив моего подъезда со стороны лоджии. Он нам повредил стёкла. Летели огни, я хотела укрыться со стороны подъезда, спустилась на четвёртый этаж. Начали лететь огненные стрелы. Я успела спрятаться за перегородку, легла на пол, спаслась.

Крестили иконы на груди. Боялись не за себя, за детей и за то, что творится в нашем мире. Раньше мы старались, строили социализм, коммунизм, всё было в лозунгах. Тогда было совсем по-другому.

Мне помогли восстановить лоджию. У нас был какой-то ажиотаж, нам помогали от всех организаций. Ну а здоровье – никак.

В безопасности себя не чувствуем, только недавно перестали стрелять. У нас стреляли примерно месяц назад – напоминают о себе, постреливают. Как грохнет – думаю, началось снова.

Сейчас стало какое-то безразличие. Раньше жили, стремились к чему-то, а теперь не думаешь о том, как жить дальше и что надо делать.

Я живу одна, так получилось, что детей и подруг здесь нет, осталась только одна подруга.

Сейчас опять стала пить лекарства, не могу восстановиться. Два месяца назад дети купили мне мобилку, мы общаемся с ними по скайпу.

Недавно я получала польскую гуманитарную помощь. Насчёт гуманитарок не хочу жаловаться; если есть возможность, дают.

В 2019 году ещё была французская помощь. Когда было сильно плохо, мне посоветовали обратиться в МОМ [Международную организацию по миграции] и мне оказали финансовую помощь. Очень хорошо мне помогают и сейчас не забывают.

Ринат Ахметов нас кормил. Фонд давал нам помощь – продукты, растительное масло. Кашу, суп сварил. Иногда покупали себе мясо. Мы очень благодарны этой организации. Я не только от себя говорю, мы многие общаемся. Нас сильно выручили, потому что была война.

Жили в страхе… Сейчас, когда это начинается снова, говорю: «Теперь нас точно добьют».