«Как можно было прожить в таких условиях, мы сами удивляемся»

Жительница Марьинки – о панике, обстрелах и надеждах на то, что война закончится за день или два. Как показала жизнь, даже через семь лет о спокойствии и безопасности люди уже забыли.

…Это было вечером. Перед этим днем у нас засветились огни какие-то непонятные. Люди испугались, потому что освещалось все. На работу пришли – началась паника, потому что думали, что будут наступать.

Начали утром детей маленьких отправлять подальше. Мы не верили, что так будет. Думали, день-два, как нам говорили. В итоге получилось уже семь лет скоро. Как можно было прожить в таких условиях, мы сами удивляемся.

С субботы на воскресенье началась бомбежка, все горело. В основном горели хлебозавод, молокозавод, шиноремонтный, комбикормовый завод. Потом начали гореть дома. Люди начали погибать – сидели вечером в кафе и попали под раздачу.

В первые дни мы сидели в подвале. Просидели сутки, вторые и потом нам сказали, что нужно выезжать. Мы собрали вещи и выехали. Побросали дома, животных и уехали. Через неделю опять приехали. Страшно было – опять собрались, опять уехали. Первое время мы, конечно, приезжали, наведывались. Потом решили, что нужно возвращаться. У меня еще родители были, они все хотели домой. А потом, во время войны у меня мама умерла.

После операции я приехала, и дети приехали ко мне. Дети возле меня, досматривают, потому что часто болею, часто лежу в больнице, мужа у меня нет. Муж погиб еще давно на шахте, задолго до войны.

 С продуктами нормально, магазины у нас работают, привозят хлеб, все возят. Да, в магазинах все есть, но купить мы не можем, потому что зарплат нету, зарплаты маленькие и работы нету. Каждый держится на такой – где-то пошел, что-то сделал. Какая-то работа, но несильно оплачиваемая. В магазинах есть мясо, рыба. Продукты все есть, а зарплат у народа нету, работать негде. Что было и то посокращали. Для мужчин работы вообще нету. В поликлинике прошло сокращение – все медсестры. Куда девчонкам деваться? Город возвращается. Людей у нас много сейчас. По чуть-чуть уже съезжаются. Все ж, надеются на лучшее. Все хотят домой. Квартиры, дома – все есть.

Конкретно сказать, что я нахожусь в безопасности – неправильно. Все равно прострелы идут. Чувствуешь их, не спишь спокойно. Все равно прислушиваешься: там бахнуло, тут... До каждого шороха мы все уши держим востро, как говорится.

За эти годы, конечно, жизнь нас потрясла и показала, кто есть кто. Война показала всех, хорошую сторону людей и плохую.