«Говорю: «Я никуда не уезжаю». И остался, а семья уехала»

Началом войны стало 11 июня 2014 года – обстрел Марьинки, который начался в 22:00, и с этого момента для меня начался отсчет войны. Понял это, когда было два обстрела по Марьинке из «Градов». Я как раз смотрел передачу Савика Шустера, и тут выключился свет. После этого началась не паника, но представление, что это уже настоящая война.

Ну, и утром последствия… Всю ночь не спали, с соседом общались, потому что моя семья перед этим уехала. Я до конца не верил. Были разговоры, что [мы] на пороге военных действий. Я был депутатом городского совета и говорил: «Все на местах, райадминистрации, городские власти». А тут такая паника! Вечером говорят, что нужно уезжать. Говорю: «Я никуда не уезжаю». И остался, а семья уехала.

На второй день начали звонить родственники, я ведь оставался в Марьинке и собирался уезжать ближе к вечеру. Погрузил машину, обесточил дом, забрал любимую собаку и уехал к родственникам в сторону Запорожья. Это было 12 июня.

Я периодически ездил [в Мариуполь], наша организация получала гуманитарную помощь от Рината Ахметова. Мы эту помощь раздавали жителям района и близлежащих городов – Красногоровки, Марьинки, других населённых пунктов.

Курахово находится в 20 км от Марьинки. Я постоянно езжу туда, всё-таки, это наша ответственность перед чернобыльцами, проводим разные мероприятия.

Так сложились жизненные обстоятельства, что внук вырос за время войны и пошел в лицей. Конечно, тянет домой – там осталось всё, что нажито.

Война отразилась и на нашем финансовом состоянии. У меня целая куча чернобыльских болячек, я инвалид II группы. Пришлось делать дорогостоящую операцию по замене тазобедренного сустава. Прибавилось болячек и на нервной почве. Жена онкологию перенесла. Сейчас продолжаем бороться за здоровье. Морально это очень тяжело.

В Курахово не ощущаю такой опасности, как в Марьинке, где проходит линия разграничения.