«Боялась, что на блокпосте меня разлучат с мужем»

Семье не сразу удалось покинуть город – пришлось провести несколько дней в ожидании выезда в свободную часть Украины

Я мама в декрете, дочке три года будет. На момент войны ей только два года исполнилось. 24 февраля, в первый день полномасштабного вторжения, мы чувствовали себя ужасно. Мы не поверили тому, что все говорят. Многие говорили, что нужно выезжать, но никто не верил. Ждали до последнего, что все утихнет, а когда мы решились выезжать, уже не было такой возможности.

Мы случайно выехали. У нас не было ни машины, ни родственников с машинами, так что ехали с чужими людьми. Проходили бесконечные блокпосты, на которых можно было ожидать всего, чего угодно, потому что с нами был мой муж. Вы же знаете, как относятся к мужчинам: их тщательно проверяют бесконечное количество раз, догола раздевают на каждом блокпосту. Мне было страшно, что нас сейчас могут разлучить по неизвестным нам причинам.

Потом мы долго ждали момента открытия проезда через Васильевку в сторону подконтрольной части Украины. Мы были в каком-то селе, жили у чужих людей за их счет, потому что магазинов там не было. Отправление все время переносилось, потому что все зависело от колонны на Бердянск, к которой мы должны были присоединиться. Люди, которые нас приютили, довезли нас до какого-то села и посадили на автобус. Но никуда не уехали, потому что их не выпускали. 

Муж заболел, у него была высокая температура, ему ставили уколы в больнице. А потом нам повезло: пошла колона, мы поехали, и ближе к ночи доехали до Васильевки. Там нас снова не выпускали.

Продержали на Васильевке полтора суток. Как потом сказали, что нас таких было там пять тысяч человек. Потом, когда нас, наконец, выпустили, мы поехали этими автобусами через какие-то посадки, вокруг были противотанковые мины. Вечером мы приехали в Запорожье. Переночевали у знакомых и поехали дальше в Днепр. Жили там полгода, сейчас перебрались в Кропивницкий.

Многие из наших знакомых уехали за границу, но мы для себя приняли решение, что не будем покидать Украину. Мы хотим жить в Украине, мы хотим вернуть наш Мариуполь. Мы понимаем, что даже если он вернется, то в городе будет опасно жить. Сейчас везде опасно, но хочется жить в своем городе, в родном, в любимом. Потому что мы нигде не приживаемся - тут везде все не то, все чужое.