Вера

«Бежишь в подвал, а над тобой летят клубы огня»

Война для меня – это большой стресс, большой страх, что-то непонятное, происходившее в нашей жизни. За мои 52 года подобного не видела. Все перевернулось в моей жизни.

Война началась весной, когда в Славянске начались боевые действия. А конкретно в нашем городе, в Марьинке, она началась 11 июля, когда летели «Грады», когда все было громко и ярко. Пришел страх и пришлось эвакуироваться. Бежать от этого страха и чем дальше, тем лучше.

Мы уехали к родственникам в Запорожскую область, в Бердянск. Когда были круглосуточные боевые действия, мы находились у родственников. Когда бежали из дома, бросали в машину только самые необходимые вещи, не задумываясь, что это затянется на семь лет. Не думали о вещах и материальных ценностях. Нам было важнее, чтобы всем уцелеть.

У нас с начала войны, в первый день бомбежки не стало ни света, ни газа. Газа нет уже семь лет. И мы не могли себя зимой обогреть. Пробовали ставить буржуйку, но тоже не помогло, и нам пришлось эвакуироваться в Максимильяновку, за 15 километров от нашего дома. Там мы снимали дом и жили четыре месяца.

Пробыв еще и у родственников почти месяц, мы вернулись домой, потому что муж работал в Марьинском здравотделе водителем. На тот момент больница работала, и он обслуживал людей, у которых были инфаркты, инсульты. Было много пожилых людей, которые не смогли эвакуироваться. Мы вернулись домой, оборудовали подвал, поставили две кровати. Света не было.

Тяжело было видеть боевые действия своими глазами ежедневно. Ты сидишь в доме, а за ним начинаются звуки: минометы работают, «Грады» летят, мы выскакиваем из дома одетые, а когда холода наступали, то и без верхней одежды. Бежишь в подвал, спускаешься, а над тобой летят клубы огня, и ты не знаешь, куда оно упадет. Это страшно.

Бежишь в подвал, а над тобой летят клубы огня

Когда мы только приехали, боевые действия продолжались, и в первую ночь, как только мы легли спать, начали стрелять, а где-то около четырех утра полетели «Грады». Они летели над нашим домом, и такой звон стоял, которого я в жизни не слышала. Потом даже если несильно начинали стрелять, мы уже спускались в подвал и старались находиться там. Это тогда для меня был шок и для мужа.

В 2016 году, в марте дом разбили – было прямое попадание. Но мы там не проживали, находились в другом жилье. Дом полностью был разрушен в марте, а в августе мы узнали, что у мужа онкология. В этот год за каких-то четыре месяца произошли два события, страшных для нашей семьи, и хочется это все забыть, но все равно вспоминаешь иногда.

Изменилась жизнь как морально, так и материально. У нас трое детей, все женаты, замужем, все разъехались по разным углам, кто где мог пристроиться, найти работу. Раньше мы проживали все почти в одном городе, виделись. Теперь стали скучать по детям, по внукам. Стали больше переоценивать моральные ценности, здоровье. Материальных ценностей не стало существовать для нас. На свою жизнь мы уже по-другому смотрим.

Когда были сильные боевые действия, жили одним днем. Не было интереса к жизни, ничего не хотелось, ни на что не подымались руки. Жилье приходило в негодность с годами, но ничего не хотелось делать, ни ремонт, ничего…

Скажу откровенно, раньше мы с мужем не понимали друг друга до конца, твердо стояли на своих ногах, были какие-то недомолвки. Но когда началась война, мы более сблизились. За эти семь лет мы стали сплоченнее. Горе всегда объединяет.

При цитировании истории ссылка на первоисточник — Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова — является обязательной в виде:

Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова https://civilvoicesmuseum.org/