"Мы сначала не поняли, что дети ранены"

Елена Гончаренко, мама, 42 года:

Соседская крыша неоднократно нас спасала. Соседям попадало, а к нам не долетало.

Мы приехали на похороны, чтобы помочь матери. Я взяла на себя хлопоты по документам. Похоронили нашего отца – 63 года, четвертый инсульт.

С утра мы с 19-летней племянницей поехали в Курахово брать справку о смерти. Я вернулась домой, поела и пошли травы нарвать гусям. Уже почти охапку нарвали, собирались домой идти, как вдруг слышим – вдалеке будто салют такой трассирующий. И с конца огорода увидели, что тут что-то дымит. И запах такой, будто металл по черепице попал.

Мы сюда побежали и началось! Тут летало, как салюта звук, только противный. Мы выбегаем со двора, все вроде как бы утихло. Мы выбегаем, с соседкой минуты две-три стали переговорить. Тут опять началось.

Мы хотели во двор обратно в калитку заскочить. Но тут уже Аня под забором, 19-летняя племянница, кричит моему сыну: «Ваня, ложись!» И он около неё упал, накрыл её. Попало им. А мы с бабушкой у калитки стояли, нам вроде бы ничего.

Сын Иван Гончаренко, 14 лет:

Свиста не было, упало, и всё. Мы рвали траву гусям и козлятам. Вдруг слышим: бабах! Потом я увидел – крыша в дымке. Мы только хотели выйти на улицу, а тут опять началось. Бабушка говорит: «Ложитесь на землю, а то сейчас будет летать».

Елена Гончаренко:

Мы сразу не поняли. Мы заметили, что дети получили ранения, только в хате. В дом забежали, когда смотрим – у Томочки кровь идёт, у меньшей, а у этих на одежде кровь. Они сказали, что ни боли, ничего не почувствовали, ничего не поняли.

Аня, старшая, обработала им раны. Думали, утром сходить к врачам. А потом через минут 20 у моего ребёнка поднялась температура. Я позвонила в скорую. Они сказали: «У нас обстрел. Сейчас за вами приедут военные, и вас к нам доставят, мы при обстрелах не выезжаем».

Обрадовались, что слава Богу, все живы. Сразу был шок, растерянность.

Ранения были средней тяжести – ноги сзади и плечо. Из плеча осколок не достали, глубоко находится, рядом с артерией, можно артерию повредить. Кололи антибиотики. Они две с половиной недели лежали в больнице.

Штаб Рината Леонидовича Ахметова – спасибо им большое. Я не знаю, кто наши телефоны дал, я не обращалась, они нас сами нашли, сами нам позвонили. Огромное материнское спасибо, слова благодарности, что он нас не забывает в эти годы все. Помогает нам.

Реабилитация – это нам настолько важно, что ребёнок от этого всего отойдет. Мы столько не зарабатываем, чтобы отправить куда-то ребенка. Почти половина дохода нашего семейного идёт за оплату квартиры. Так что я очень рада, что ребёнок отдохнёт, оздоровится, чуть-чуть отойдет от этого всего, потому что физическая травма, она рано или поздно заживёт, а моральная может остаться на многие годы. Он перенес испуг, чувство страха.

Мы уехали три года назад из-за военных действий. Автобусы перестали ходить на шахту, я перешла в другое отделение по своей работе. В доме мы окна позабивали, двери. То по крыше попадут, то по углу. Дом для жилья, мягко говоря, не пригоден. На огороде мины. Во дворе мы боимся даже траву косить, потому что у нас между кухней и абрикосиной растяжка стояла.

Моя семья до сих пор здесь живёт. Мама моя привыкшая, наша героическая бабушка. И всё равно, это мой родной город, я сюда ездила, езжу и буду ездить.