Андрей

"В дом попало, квартира тещи полностью выгорела"

Военное вторжение России в Украину в феврале 2022 года спровоцировало один самых масштабных миграционных кризисов в Европе: сотни тысяч украинцев вынуждены были бежать из-под обстрелов и бомб в разные города и страны. В Россию, по официальным данным, за год войны прибыло более 5 млн украинцев. У многих из них не было выбора, куда бежать. Материал телеканала "Настоящее время".

Андрею чуть за 50. Он сейчас в Германии, но сначала, как и многие украинцы, попал из родного Рубежного в Россию – в пункт временного размещения "Царицыно Озеро".

– Я когда-то мечтал увидеть Петербург, но не при таких обстоятельствах…. Городок наш Рубежное – небольшой, производственный, никаких курортных красот. Люди все время работали в тяжелых условиях. Я после армии там стал работать, и всю жизнь, с какого предприятия куда ни пойди – кругом одна химия, вредный стаж, и получается теперь, что все без толку.

Мы не ожидали вторжения, даже в мыслях не было, в пять утра проснулись и не могли поверить, осознать. Я был в отпуске, жена тоже. Мы начали в суматохе собирать вещи, пошли в квартиру тещи, она была в центре, а мы на окраине, куда наступала русская армия. Я решил, что лучше в центр идти. Там мы посидели с неделю, когда сильно стреляли – спускались в подвал.

Девятого марта в дом попало, квартира тещи полностью выгорела. И мы обосновались в подвале. Были отважные люди, которые бегали из района в район родных навестить, они прибегали и рассказывали, что в каком районе происходит. Нам прилетало отовсюду.

Когда уже в городе начались активные бои, то мы недели полторы не рисковали куда-то бежать, хотя заканчивались продукты, а до воды под обстрелами было метров сто идти.

Умерла в подвале соседка – бабушка лежачая. Умерла своей смертью. Парень-сосед вышел на улицу – его ранило в руку, принесли его в подвал, он лежал без помощи, уже температура началась высокая. Мужики нашли тележку из супермаркета, его туда погрузили и повезли до больницы, там километра два надо было. Но они не вернулись. Живы ли они – не знаю.

Жена и теща уехали раньше, их "элэнэровцы" погрузили на машины, когда зашли к нам, а мужики поехали позже. На границе документы проверяли, татуировки и телефоны, вопросы разные задавали: служил ли в ВСУ, воевал ли, что видел, что знал. Я отвечал, что ничего не видел, потому что три недели просидел в подвале.

"Элэнэровцы" меня поразили – пацаны, наверное, не брились еще ни разу, ощущение, что их со школьной скамьи позабирали. И форма у них старая, каски советские, автомат по асфальту тянется, – рассказывает Андрей.

Его жена с тещей смогли через Россию и Европу вернуться в Украину. Сам же он оказался в пункте временного размещения "Царицыно Озеро", искал мать, оставшуюся в Рубежном. Она оказалась жива. И квартира ее цела – только вылетели окна. Андрей летом ездил домой, чтобы повидать мать и сделать ремонт в ее квартире.

– Квартиру починил более-менее. Ее разграбили, пока мать сидела в подвале. Жалко часы дедушкины памятные, вещи отца – всю семейную память разграбили. К соседке, которая только на украинском говорила, чеченец-военный во дворе подошел и сказал, что надо говорить только на русском, а "элэнэровские" военные ей сказали: да на каком хотите, лишь бы не на немецком и английском, – рассказывает Андрей. – Я могу думать и говорить по-русски и по-украински одинаково хорошо. Никто меня не ущемлял, когда я ездил на Западную Украину, и к нам в Рубежное приезжали оттуда, но не давили никакими языками. Теперь ни жилья, ни техники, ни имущества, ни гаражей, ни зарплаты.

Осенью он вернулся из Украины в Россию, устроился без официального оформления "на какое-то производство" в Петербурге, снимал хостел, начал было оформлять документы, но оформить российское гражданство все равно не смог. И в итоге уехал в Европу. Оказался в Гамбурге. Отношения с женой у него к тому времени разладились. В Гамбурге ему выделили комнату – гостиничный номер. Платят пособие, Андрей ходит на курсы немецкого.