«Ты лежишь ночью и думаешь: пусть бы уже попало в тебя и все закончилось»

Преподавательница из Донецка была вынуждена покинуть родной дом ради собственной безопасности и безопасности своей семьи. Татьяна жила в Петровском районе города, где в 2014 году были жестокие обстрелы, а также была свидетелем других ужасных событий. В столице ей пришлось изменить свою жизнь и научиться опять радоваться каждому дню. Возвращаться домой она вряд ли будет.

Своими глазами военных действий я не видела, но я слышала. Нам с мужем удалось первый раз выехать в июне 2014 года. Затем мы вернулись в сентябре, так как надеялись, что это будет ненадолго, и оставались студенты, которые от тебя зависели. Я вернулась обратно в Донецк, и тогда я просто слышала.

Потом я видела, как прилетело на автовокзал, это около Парка Щербакова. Муж в этот период уже был в Киеве, и я ему передавала определенные вещи – книги, потому что он уезжал. Из стеклянного павильона городского автовокзала полетело стекло. Люди бежали в разные стороны, и я не знала, куда деваться. Непосредственных военных действий я не видела, но эхо – да, это я видела.

Муж поехал, когда начались основные обстрелы. Так случилось, что ему предложили работу в Киеве, и мы понимали, что здесь не останемся. Муж поехал готовить «почву». Сын также поехал в июне, пока была такая возможность.

Мы остались вдвоем со свекровью. Вы знаете, мы ни о чем не говорили. Мы это не обсуждали абсолютно. Мы жили тем, что мой муж, ее сын уехал и находится вне опасности. Мы жили тем, что мой сын, ее внук также в безопасности территориально.

Что запомнилось больше всего? У меня таких картинок три. Первая, когда я ждала отправления автобуса на автовокзале, и было очень много людей, все куда-то ехали. Подъехала машина, из нее вышли вооруженные люди и просто забрали мужчину, который стоял в очереди на посадку. Кто это? Почему его забрали?

Вторая картинка. Наш корпус стоит на улице Артема, как раз между городским советом и облгосадминистрацией. Мимо наших окон бегали вооруженные люди туда-сюда. И я понимала, что это не кино, не постановка, а реальность, и появилось ощущение войны.

Третий вариант – когда я ехала домой на маршрутке, то там парень лет 17 с автоматом сидел на переднем сиденье, которое повернуто к пассажирам. Я почему-то опять поняла, что это война. А аресты людей, когда люди просто исчезали в первые месяцы, это было для меня самым важным событием того периода.

Выехала я в ноябре 2014-го. Это была целая проблема – уехать, добираешься на перекладных между населенными пунктами. Мне не удалось выехать в Киев, но удалось в Одессу к родителям, а потом уже приехала в Киев. Сначала понимаешь, что тебе негде жить. К тому времени нас с мужем приютили его родственники. Мы жили в маленькой комнате. Во-вторых, у меня не было работы. Нам повезло – муж устроился с сентября, а поскольку я приехала позже, это не попала под волну принятия донецких на работу.

Я приехала абсолютно без работы с маленьким чемоданом. Морально было тяжело. Ты не понимаешь, что тебе делать дальше, живешь в каких-то приймах. Ты понимаешь, что это не навсегда. Нужно что-то решать, а у тебя нет ни настроения, ни денежной подушки безопасности, ничего. Мы жили отдельно, а 21-летний сын – отдельно.

Муж в Донецке имел одну должность, а пришел в Киев работать в качестве ассистента. Вы понимаете как это, когда доктор наук работает ассистентом на кафедре. Здесь уже не о статусе – мы были рады и этому.

Мы были в затруднительном положении. У меня есть статус переселенца, у сына есть, у мужа нет. Когда мы говорили об этом, решили не претендовать на госпомощь, потому что мы видели, что есть люди, которые нуждались в этой помощи больше. Что нам эти 400 гривен дадут? Я не ходила оформлять эту помощь, так как не хотела получать «переселенческие», не воспринимала себя как переселенца. Я не переселялась, я вынуждена была уехать.

Я не могу сказать, что чувствую сейчас себя в безопасности за свою дальнейшую жизнь. У меня нет уверенности в том, где я буду стареть. У меня нет уверенности в том, где я буду доживать. Где этот уголок, где это место, где я буду спокойно размышлять о том, как я жила и что у меня было. Это комната в общежитии? Это ощущение меня не покидает – ощущение временности.

Счастье – когда собираешься вместе, причем это «вместе» у меня выходит за пределы семьи. Конечно, когда мы собираемся вместе с мужем, его мамой и мой сын со своей женой – это для меня счастье. Счастье – когда я вижу своих киевских донецких людей, с которыми мы общались в Донецке, потому что некоторые из них уехали и живут также в Киеве. Мы общаемся с ними, и это счастье, когда мы собираемся.

Я начала ценить каждый день своей жизни, то, что мы называем «здесь и сейчас». Я стараюсь, как бы это банально не звучало, получать удовольствие от каждого дня: прогуляться где-то, съесть что-то вкусненькое, посмотреть что-то за компанию. Стала ценить то, что у меня есть, потому что понимаю, что этого у меня может в один момент не быть.