«Только 23 марта мы узнали, что в Мариуполе хоть кто-то живой»

Мне 64 года. Я из Мариуполя. 27 лет отработала на комбинате «Азовсталь», оттуда ушла на пенсию. Перед самой войной уехала к дочке в гости. Этого кошмара в Мариуполе я не застала, все переживала в Киеве. Я до сих пор живу в Киеве.

Проснулись от взрывов. Начали перезваниваться с родными - узнали, что на трассе машины разбивают. И куда деваться? У дочки - двое детей. Я не знаю, как это передать словами.

Самое трудное было, когда пропала связь с Мариуполем. Там остались мои родственники. Связи с ними нет. Сидишь целыми днями в интернете, смотришь на карты Гугл. Что-то услышишь, что-то прочитаешь в интернете, в мессенджерах и соцсетях. Первая весть была 23 марта, когда знакомая вышла из Мариуполя. Она сказала, что моя кума жива.

Я спросила, как там мой дом. Она ответила, что не то что до дома дойти - улицу нельзя было перейти. Вот это была первая весточка из Мариуполя.

Мы узнали, что хоть кто-то живой. Больше всего пугает неизвестность. Это было самое тяжелое.

Спасибо Фонду ЯМариуполь. У них мы получаем пайки и гигиену. Тут вопросов нет, у них человеческое отношение к людям. Пока всего хватает, только перебои со связью, с интернетом. Но это - временное, можно пережить.

Больше всего шокирует неизвестность: когда все это кончится и когда мы будем дома. Никто этого не ожидал, никто не верил, что будет такое полномасштабное вторжение.

При цитировании истории ссылка на первоисточник — Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова — является обязательной в виде:

Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова https://civilvoicesmuseum.org/