«Прямое попадание в дом – самое страшное, что мне пришлось пережить»

До войны, слава Богу, все было в порядке. Вся семья жила в Станице Луганской. В 2013 году я похоронила мужа. Он был инвалид войны, имел первую группу. Дети рядом, у каждого свой дом. Старшая дочь и самый младший сын жили недалеко.

Мы живем на самом краю улицы. Старшая дочка – учительница русского языка, в 1988 году окончила институт и работала здесь в средней школе. Теперь в Станице я осталась одна.

1 июня [2014 года] начались обстрелы. Кое-как проживала, тогда пенсию нам не платили. Потом начали потихоньку восстанавливать, пенсии начали давать осенью, вроде бы жизнь стала налаживаться.

Но где-то в конце декабря 2014 года произошло сильнейшее обострение [конфликта]. 20 января 2015 года у меня разбомбили дом – ни света, ни газа, живи как хочешь. Ехать я не стала никуда, оставалась дома. Красный Крест помог восстановить, спасибо. У меня был домик с соседом на двоих. Розовые мечты были разрушены в 2014 году.

Прямое попадание в дом – самое страшное, что мне пришлось пережить

Теперь в поселке остались в основном одни пенсионеры. Работы нет. Все предприятия закрыты. Многие люди у нас работали в Луганске на заводах. Теперь мы полностью отрезаны. Но меня это мало касалось. Я работала учителем средней школы, преподавала украинскую литературу.

Я находилась в своем доме, когда было прямое попадание. Это произошло днем. Мины ложились в огородах, а потом прилетело в дом. Последнее, что я слышала, были выстрелы, а взрыв уже не слышала, у меня была контузия.

Последствия остались, но жить можно. Это самое страшное, что мне пришлось пережить. Все было посечено металлическими осколками мины, но меня не зацепило. Я осталась без повреждения, только контузия.