«Обстрелы усилились еще до начала войны»

Марина была беременна, поэтому они с мужем не стали ждать, «когда все поутихнет»

Меня зовут Марина, я жила в поселке Николаевка, работала в Волновахе продавцом бытовой химии в магазине. У меня есть муж и трое детей: старшему сыну 19 лет, дочке 15, и полтора месяца - самому младшему. Он родился в Запорожье уже после начала войны. Когда я уехала из дома, была где-то 35 неделя беременности.

У нас в поселке обстрелы были слышны уже с 20 февраля. В трех километрах от нас - Докучаевск, поэтому мы постоянно слышим взрывы. Но 23 февраля уже полетели «Грады», и мы решили, что на несколько дней уедем к сестре мужа в Мариуполь. Я была беременна, страшновато было оставаться в Николаевке. Когда мы уезжали, с нами никто не хотел из нашего поселка ехать: все знакомые думали, что все пройдет.

Мы поехали в гости, из вещей ничего не взяли - думали, что это на пару дней всего.

К сестре в Мариуполь мы приехали в семь утра, но и там начались взрывы. Мы сразу спустились и поехали в Запорожье. Из Мариуполя уже было тяжело выбираться. Люди начали выезжать, были пробки, творился какой-то хаос, на заправках - километровые очереди. Мы были в панике. Честно говоря, я не помню, как мы и выехали. Помню, что был дождь, дорога была ужасная, уже был виден дым. Тяжело было, но выехали. Но в Мариуполе тоже многие люди думали, что сейчас пошумят, и перестанут.

Для старших моих детей это уже второй выезд из дома из-за войны. В 2015 мы уезжали во время обстрелов. У меня был первый брак, мы жили в поселке. В соседний дом прилетел снаряд. У нас в доме посыпались стекла, двери, и мы уехали в Киев. Пробыли там недели две-три и вернулись обратно, восстановили жилье.

Это позже уже стали рассказывать по телевидению, что происходит на территориях боевых действий, как люди убегают из дома с пустыми руками, без ничего. 

Поначалу все были в растерянном состоянии. Не знали, как быть, что делать. Даже есть не хотелось - волновались. Денег особо не было – сбережения закончились, работы не было. Покупали хлеб и макароны. Мы в чем-то себе отказывали, понимали, что на небольшую сумму нужно протянуть как-то. Гуманитарную помощь получали и получаем. Трудновато, но терпимо – мы не голодали ни сразу после переезда, ни теперь. 

Когда еще была беременна, я пила успокоительное. Потом я начала рисовать картины по номерам, разукрашки разукрашивать. Вот так целыми днями сидела и рисовала. Дочка тоже сначала со мной рисовала, потом ей надоело.  В апреле уже потеплело, мы стали гулять. Все было для нас новое: город, прогулки, рисование. Потом поприезжали знакомые, мы с ними общаться начали. В общем, отвлекались как могли.

Врачи не пытались помочь, все как-то печально было. Но сейчас все немного наладилось. Мы всей семьей с малышом возимся. Вообще, дружнее стали - заботимся друг о друге. Верим, что война скоро закончится. По мне, так хоть сейчас - я была бы самым счастливым человеком. Я мечтаю, что мой дом будет целым, мой двор будет целым, все близкие будут живы и здоровы. Главное, чтобы мы все были рядом. Мне кажется, мы все преодолеем, отстроим и будем жить в мире.

Раньше, когда бабушка говорила "лишь бы не было войны", я не очень понимала ее. Теперь понимаю: главное - чтобы не было болезней и войны, чтобы дети жили в тишине и была работа для родителей. Тогда все заработаем и все купим.