«Моего брата расстреляли на глазах у семьи в машине»

Олег дважды терял все, что имел, из-за военной агрессии россии. Сейчас даже его маленькая дочка понимает, что русские пришли и лишили ее дома.

Я с 16 лет работаю, мне сейчас 52 года, в моей жизни много чего было. Мне казалось, что шокировать меня уже невозможно. Но нет.

С 2014 года моя жизнь изменилась. Сначала я из Донецка поехал в Мариуполь. Сыну тогда 13 лет было. Я его и жену в Киев вывез, а сам в Мариуполь вернулся. Создавал государственное предприятие, перевозил его. Ранен был два раза. Когда из Донецка выезжал, горел в машине. Меня еле довезли в Киев - делали операцию в Институте сердца.

Теперь вот из Мариуполя пришлось убегать с переломанными ребрами и разбитой головой. В этот раз я спасал от войны маленькую дочку - ей четыре с половиной года. Мы с ней вдвоем уезжали. Ехали тяжело и долго. Тогда уже были сильные обстрелы, я даже к маме добраться не мог, чтоб ее тоже забрать.

Моего брата расстреляли прямо в машине на глазах у матери. Я в это время был уже в Киеве. Когда я уезжал, были сильные обстрелы, и к матери пробраться не было никакой возможности. Поэтому я просто спасал дочку. А брат восьмого марта вывозил маму, ее сестру, внуков. Он сына своего собой закрыл. Племянник ранен был, но его даже забрать не разрешили. Это случилось возле горводоканала на улице Леваневского.

После этого случая мать три недели в подвале просидела без связи. Я ее еле забрал потом оттуда. Переживал, что меня начнут шантажировать, потому что попал в черные списки как госслужащий.

Сейчас я в Киеве у друзей. Работу потерял. Спасибо сыну и друзьям – помогают. Оккупанты в один момент меня сделали нищим. Моя дочка очень маленькая еще, но даже она знает, что пришли русские и забрали у нее дом. Я ее ничему не учил, просто она пережила страшное.

Ужасно слышать такое из уст ребенка.

Моя финальная точка – Мариуполь. Я вернусь. Я бы и сейчас вернулся, но меня дочка держит – я не могу ее оставить. Очень хочется, чтобы сгинули эти орки. Все те люди, которые это сделали. Все эти «ДНРовцы». Из-за них я для своего ребенка маленького никакого будущего не вижу.

Для меня слова россия не существует больше. Мои близкие родственники оттуда просто перестали звонить. Раньше они были мне очень близки, а теперь у них головы забиты ерундой.