«Из-за пережитого поменялись ценности»

Когда начались эти события, мне было 23 года, и достаточно долго почему-то казалось, что все происходит где-то далеко, все несерьёзно и скоро закончится. И даже когда горел горсовет, а по центру города ездили БТРы, танки и происходили страшные события, мне казалось, что это не по-настоящему. Полное осознание войны пришло, когда в Мариуполе обстреляли микрорайон «Восточный» [24 января 2015 года].

От микрорайона Восточный мы жили достаточно отдаленно, но в окно его было видно. И когда видели, что там что-то летит, стало очень страшно.

Мы начали обзванивать родственников и друзей, особенно тех, кто жил на левом берегу. Моя двоюродная сестра жила примерно в 4-5 километрах по прямой от Восточного. Но никому нельзя было дозвониться, связи не было. Был страх и переживание за друзей, родных, коллег и осознание, что война не где-то за селами и блокпостами, а уже в городе.

После этих событий родители запаниковали, начали говорить о том, что нужно уезжать хотя бы на время. У нас с молодым человеком была работа и, естественно, уезжать не хотелось. Но все-таки, пришлось все оставить, и мы переехали в Миргород Полтавской области.

Через месяц мы вернулись домой. Я сидела без работы три месяца, мой быт ограничивался лишь домашними делами. То есть война коснулась меня только в том, что я потеряла работу. Все остальное шло своим чередом.

Сейчас изменилось отношение к жизни. Хочется все беречь. Когда все стихает, все равно остается мысль, что это что-то незавершённое. Хочется, чтобы сказали: «Всё, этих действий больше не будет. Войска развели. Здесь не нужна армия и блокпосты. Люди могут спокойно ехать домой».

В силу взросления меняется отношение к жизни. Когда работаешь с людьми, которые пострадали от военного конфликта, когда твой любимый человек получает ранения, действительно меняются ценности. Начинаешь по-другому смотреть на многие вещи. Не хочется привязываться, от чего-то зависеть. Понимаешь, что если что-то произойдет, то нужно рассчитывать только на себя.