"Вам девочка шести лет когда-нибудь говорила, что мечтает о хлебушке? И пить"

Виктория написала о том, как ей удалось выжить в блокадном Мариуполе. Война застала девушку 24 февраля в районе Восточном.

«Нас просили продержаться 2-3 дня. Мы прожили там 21 день. С детьми. Со стариками»

Вам девочка шести лет когда-нибудь говорила, что мечтает о хлебушке? И пить

Мы попали под обстрел уже 24 февраля на Восточном. Мы работали в одном из магазинов. Тогда осколком задело ногу покупателю. Я в жизни не видела столько крови... Относительно быстро приехала скорая, надеюсь, всё закончилось хорошо.

Мы долго не могли уехать домой, на Площадь, таксисты не ехали, от слова совсем. Пешком было страшно – еще не в городе, но было очень громко. Респект мальчику, который тогда всё-таки согласился забрать нас. Дай Бог тебе здоровья, надеюсь, у тебя всё хорошо.

Следующие несколько дней мы были дома, на втором участке (левый).

Сначала было терпимо и спали в комнатах, но с 1 марта выбора особо не осталось, перебрались в коридор. Каждое утро, часов с 4-5 начиналась бойня. Стены тряслись, пол подпрыгивал, а ты лежишь на полу и без остановки читаешь «Отче наш».

И кто знает, может, именно это спасло нас от попаданий, потому что в гараж во дворе прилетело что-то стремное. Там всё в клочья, а он метрах в 30 от подъезда...

6 марта мы перебрались в ДК Строителей – ходили упорные слухи, что там безопасное убежище, а не обычный подвал. Но вечером того же дня дворец пережил несколько прямых попаданий, в том числе и в крышу, которая загорелась, и в итоге обрушилась в холл.

Воды уже не было, ребята пытались тушить пожар, казалось, что у них получится, но приехала полиция и нас всех вывезли в здание левобережной администрации. А там даже не подвал, там полуподвал! С задней стороны это цокольный этаж с кабинетами, в которых выбиты окна. Холодно. Громко. Страшно.

Нас просили продержаться два-три дня. Мы прожили там 21 день. С детьми. Со стариками. В коридорах спали десятки человек на том, что нашли.

Отдельно хочу сказать о ребятах, которые были с нами. Ну, ребята, это так, лет с 20 и до 45.

Думаю, многие согласятся со мной, что эта война открыла с какой-то правильной, что ли, стороны тех, кто в мирное время назывался «бездельником». Сейчас эти люди что-то мастерили, носили какие-то доски, чтобы уложить стариков, которые спали ночь сидя.

Они бегали за водой на хлебозавод, готовили еду на улице под обстрелом, хоронили бабулечек под зданием, в воронках от снарядов, когда рядом был ближний бой. Они тушили пожары, в том числе и в райисполкоме, после прямого попадания во второй этаж.

В общем, спасибо ребятам, по факту, за то, что мы живы. В лице всех наших скажу спасибо всем. Думаю, таких тысячи.

К слову, девочки не отставали. Готовить еду на 180 человек, когда рядом ложатся «Грады», не каждый парень сможет такое. А девочки могли.

Было страшно, было тяжело, каждый день у кого-то истерика, но мы держались изо всех сил.

Даже когда стало опасно бегать за водой на хлебозавод и воду брали из сауны на заправке возле «Сільпо». Воду с хлоркой и какой-то мыльной химией... но ничего, пили, выбора не было. Еду готовили из неё же.

А потом прилетела авиация.

Я такого не видела никогда. Железные двери выносило вместе с лутками, в воздухе стоял столб пыли-дыма-цемента, черт его знает чего ещё. Мы все вышли в коридор подвала, пытались переждать ночь, но начался пожар, и дым потянуло в нашу сторону. Дышать стало невозможно, никакие мокрые тряпки к носу ситуацию не спасали. Детей сразу забрали в какую-то комнату, но там, видимо, ненамного веселее было. В итоге мы вышли в пристройку с разбитым окошком ждать окончания комендантского часа. Сидя. С часу ночи.

Утром было принято решение переходить в 4 больницу.

В больнице семьи с детьми отправили в подвал одного из помещений. Всех остальных поселили прямо на этажах. Мы были на третьем этаже, в палате. С нами лежал раненый парень 17 лет с бабушкой, дедулечка-диабетик с ампутированными пальцами ног и парень лет 28-30 с уже затянувшимися осколочными ранениями.

Первую ночь мы даже смогли выспаться. Несколько раз самолет скинул, видимо, на «Азовсталь», но сердце почти не колотилось. Тогда впервые за всё это время мы увидели, что, когда самолет скидывает бомбу, на небе виден свет.

Второй день встретил нас минометным обстрелом. Было жутко. Кровати под окнами, стекла тряслись так, что казалось, мины ложатся прямо под окна. Нас спустили в подвал.

Но ложилось дальше. Довольно быстро мы вернулись в палату. А вот вечером прилетело под окно. Посыпались стёкла. Везде. В каждой палате. На голову полетела штукатурка.

К слову, про ангелов-хранителей. Мы все выбежали в коридор и ровно через секунду прилетела следующая мина. Поднялся такой столб пыли, что в палате ничего не было видно. А когда обстрел чуть успокоился, мы увидели, что в палату было прямое попадание.

Первые пару дней из подвала я даже выходила на улицу с собакой – тихо не было. Хочется сказать, обстрелы были просто не очень близко. Ноги подкашивались, но вариантов не было.

В первый день в подвале мы узнали, что пропал доктор – последний врач, который оставался в отделении. Терапевт, который до последнего спасал раненых. Он уехал за водой для всех людей в отделении. Все как обычно, только в этот раз он не вернулся.

Ребята пытались его искать, но с того дня было громко очень близко. Минометы, автоматы, танки... ВСЕГДА. Ни о каких поисках не могло быть и речи.

Дальше были долгие дни выживания. Ребята бегали за водой в колодец на территории больницы. Там вода техническая, но кушать из нее готовили. Вроде всё хорошо, все живы, как и сами ребята, потому что многие оттуда не вернулись.

В какой-то день прилетело в крышу, пробив потолок третьего этажа. Потом был пожар. Потом было несколько прямых попаданий из танка. Вы видели когда-нибудь шесть пробитых стен в двух рядом стоящих зданиях? Просто насквозь одно и две стены во втором.

Постоянно горели здания рядом. Кто не знает, там больничный городок, и почти все отделения в разных зданиях.

К апрелю нельзя было нос высунуть на улицу. Мы выходили только к двери под лестницей. Было страшно. Сдавали нервы. Было много детей.

Вам девочка шести лет когда-нибудь говорила, что мечтает о хлебушке? И пить. Очень хотелось пить. Всегда. До истерики.

А потом мы загорелись глобально. Второй и третий этаж. Тогда же зашли военные. В первый вечер даже пытались тушить пожар, но безуспешно. Семьи с детьми тогда вывели в соседние дома, в подвалы, ночь они провели там. А мы дождались утра в своем подвале. И утром нас вывезли на КПП в Виноградное.

При цитировании истории ссылка на первоисточник — Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова — является обязательной в виде:

Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова https://civilvoicesmuseum.org/