«Я проехала с ребенком несколько городов, прежде чем смогла остановиться»

Виктория уехала из Мариуполя в первый день войны по настоянию семьи. Ее дорога была долгой, она многое пережила, а связи с семьей у нее нет до сих пор.

До начала войны я с мужем и ребенком жила в Мариуполе. В первый день войны муж сказал, что нужно уезжать. Мы долго не хотели - не верили, что это будет полномасштабное вторжение. Но все-таки после обеда 24 февраля я с ребенком уехала из Мариуполя. Мы поехали в село за Волновахой. Но там уже начались боевые действия, поэтому мы сразу поехали дальше - в сторону Запорожья.

В Запорожье тоже было неспокойно – как и во всех крупных городах, были прилеты. Мы приняли решение ехать в Днепр. 26 числа мы уже были там. То есть, когда мы куда-то доезжали, тут же двигались дальше. По сути, мы каждый день были в дороге.

Я четыре месяца пробыла в Днепре с ребенком, потом переехала в Киев, потому что в Днепре было тоже неспокойно. Мне показалось, что в Киеве сейчас безопасней всего. Ребенка я оформила в школу. Мы ждем возвращения мужа домой.

Переживаю и за мужа, и за брата. Родители остались на оккупированной территории. Связи с ними нет. У нас бабушке почти 90 лет, она лежачая. Чтобы ее перевезти, нужен специальный транспорт. У родителей его нет. Когда я уезжала, пожилых людей никто не хотел брать. У родителей не было выхода.

Мы восемь лет в Донецкой области живем и уже привыкли к тому, что бывают обстрелы и затишья. Никто не верил, что будет полномасштабное вторжение. Я приехала к родителям в село, а они мне говорят: «Уезжай с ребенком. Вы молодые, а мы останемся с бабушкой». Есть машина, я умею водить, поэтому мы приняли такое решение. Буквально на следующий день село уже оккупировали, поэтому родители остались там.

Я три месяца вообще их не слышала. А теперь звонит какой-то номер, словно, из другой страны: например, Польша, Испания, Греция. Их не слышно, но я понимаю, что это они. Несколько раз им удалось пробиться. Я слышала, что с ними все хорошо, и все. За восемь месяцев я их слышала раза два-три. Они не хотят бросать свой дом, хозяйство, технику. Они всю жизнь прожили в своем селе, всю жизнь что-то копили, обустраивали быт.

Для меня самое сложное – непонимание, где мои близкие, что с ними, что будет дальше. Это тяжело. У меня шок был, когда мужа взяли в плен. В 2022 году, в 21 веке. Полномасштабное вторжение. Я точно не рассчитывала на такое и даже представить себе на могла, что это может случиться.

Были моменты, которые тронули до глубины души. Мне очень сильно помогли мои коллеги, которые находятся в других регионах. Помогали мне искать жилье, вернули работу. Меня сначала уволили на работе. Я работаю в европейской фармацевтической компании. Но когда пришло время оформлять документы на увольнение, меня вернули обратно на работу. Наверное, посчитали, что Мариуполю хуже всех. Для меня это было очень важно, потому что тяжело во время войны остаться без работы, без мужа, без родителей, без жилья - без всего вообще, с маленьким ребенком на руках.

Я надеюсь, что война закончится очень быстро. Очень хотелось бы, чтоб до Нового года. Чтобы все территории остались в Украине. Но когда это будет на самом деле, я не знаю. В Донецкой и Луганской областях восемь лет продолжался вооруженный конфликт.

Для меня главное - чтобы мои близкие были рядом живые и здоровые, а все остальное, наверное, не важно.