«Возвращение домой - главная мечта»

Мы с мужем жили в Мариуполе в частном доме в Приморском районе. Наш район начали обстреливать позже остальных, но все равно разгромили жилые дома и магазины. Недалеко от нас разграбили отделение полиции.

21 марта прошлого года мы выехали, а свекор со свекровью остались там. Свекровь не хотела уезжать. Они были дома, когда в их квартиру попал снаряд, и квартира сгорела. Наш дом остался условно целым, хотя и побило крышу. В частном доме было проще: у соседей во дворе был родник, из которого воду брали нечасто, но он помог выжить. На продуктах экономили, потому что не знали, когда это закончится. Свекрови пришлось тяжелее: ей 87 лет, очевидно, была контузия, и возрастные болезни из-за стресса развились, началась очень сильная деменция. Но спастись удалось всем.

В последний день мы хотели пойти на набережную к знакомой. А из центра города бежали люди, там уже были сильные разрушения. На лавочке сидел молодой парень — он погиб. Я не видела, как, но он просто остался там сидеть. Вот что вызвало шок. Появилось чувство ужаса и безысходности.

Мы выехали в Хмельницкую область, село Самчаки. Выезжали на машине вместе со вторым сыном свекрови, его женой, и моей двоюродной сестрой. Сестра жила на левом берегу; ее квартира тоже сгорела. Свекор и свекровь выехали уже 20 апреля. Сначала мы поехали в Бердянск. Сестра с племянницей поехали вместе с волонтерами в Киев, а потом нашли временное прибежище в Вене, где живут сейчас. 

Мы живем в селе. За нашим домом присматривают люди. Мы их не очень хорошо знаем, они далеко живут, но сейчас - там. С того времени никто из нашей семьи не был больше в Мариуполе: кто в Украине, кто за границу уехал. Сын моего мужа от первого брака пошел в тероборону, был на «Азовстали», а потом попал в плен. 31 декабря его освободили, и он сейчас в госпитале в Киеве.

До сих пор не верится, что все это было возможно.

Хочется, чтобы этот ужас побыстрее закончился. Но, по моему мнению, война продлится по меньшей мере год. Я мечтаю вернуться домой.