«В Харьков привозили людей с ожогами от фосфорных бомб»

Мне 49 лет. Я живу на окраине Харькова. 24 февраля около пяти утра услышала взрывы. Россияне бомбили воинские части, расположенные неподалеку. Также были удары по Харьковскому физико-техническому институту. Он тоже находится рядом. Горела больница. Осколки от снарядов прилетали и в наш двор. В округе нет ни одного неповрежденного дома. Соседние поселки обстреливали фосфорными бомбами – в Харьков привозили людей с ожогами. 

Наш микрорайон был отрезан от города, потому что на окружной дороге стояли российские войска. Из-за этого не было подвоза продуктов и медикаментов. В первые дни войны магазины были закрыты, а потом вышли продавцы и распродавали оставшиеся товары. Точно такая же ситуация была с аптеками. Когда россиян отогнали от города, поставки возобновились. 

На следующий день мы выехали в Полтаву к родственникам. В январе меня вызвали на работу, поэтому я вернулась в Харьков. 

Я не общаюсь с родственниками из россии, потому что они не понимают, что здесь происходит. Я живу на седьмом этаже, а квартиры на шестом и пятом – выжжены. Фото повреждений отправила родственникам, а они назвали их фейком. Верят только тому, что показывают у них по телевизору. 

Мэр города активно занимается устранением последствий обстрелов. Те два этажа, которые пострадали в нашем доме, уже ремонтируют. 

Когда в моей квартире открыто окно, видно и слышно, как из Белгорода вылетают ракеты. Россияне целенаправленно бьют по жилым кварталам. Мой сосед работает в больнице, в которую привозят раненых российских военных. Они не скрывают, что им отдали приказ убивать мирных. К тому же, говорят, что за это получат квартиры. А один сорокалетний оккупант сказал, что пошел воевать, чтобы заработать деньги на лечение ребенка. Разве можно лечить своего ребенка ценой смертей других людей?