«То, что я пережила, не так страшно. Все навсего машину расстреляли»

Алёна рассказывает, как три дня назад сбежала из-под Ирпеня.

Проект «Война глазами простых украинцев» выходит каждую неделю. Начиная с третьего дня войны, мы созваниваемся с украинцами из разных городов, чтобы узнать, как они. Мы разговаривали с Аленой в первом выпуске, когда она была дома. Во второй эфире она попасть не смогла. В третьем она рассказала, как спаслась. Вот ее монолог.

«Я была под Ирпенем. Из таких сел не организовывают эвакуации, потому что о них не знают. С одной стороны, там Ирпень и Буча, которые полностью уничтожили. С другой – военная часть. С третьей – Житомирская трасса. Все это очень сильно обстреливали. Не было такого, чтобы не стреляли. Я третий день сплю без подобных звуков и чувствую себя очень странно, постоянно просыпаюсь и дёргаюсь.

Мы знали, что есть два вида оккупантов: одни ведут себя относительно спокойно, приходят, просят еды, чего-нибудь еще и уходят. А есть те, которые кидают гранату в дом и потом заходят. И мы боялись, не понимали, что с нами будет.

Сначала у нас отключили интернет, потом свет, потом газ взорвали специально. Доступа к продуктам у нас, конечно, не было.

До нас пытались выехать три колонны по Житомирской трассе. Всех расстреляли полностью. С наших районов, наверное, погибло человек пятьдесят. Из Ирпеня еще больше.

Люди выезжали на Житомирку и всё. Там, видимо, какие-то чеченцы или я не знаю, кто они. Они просто стреляли. Поэтому мы очень сильно боялись выезжать. Но когда у нас отключили газ, мы поняли, что у нас нет вариантов. И мы решили пробовать.

Собрались за два часа. Мы ехали туда с пониманием: либо мы умрем, либо прорвемся, но назад мы не вернемся. Нам было очень страшно, но мы попробовали. Решили ехать колонной. За нами ехали где-то еще двадцать машин. Нас было четверо в машине. Мы ехали и тренировались, как мы будем ложиться, если нас будут обстреливать.

Где-то за пять километров до трассы стояли наводчики — такой кавказской наружности — и что-то говорили в рацию. Мы выехали на Житомирку, проехали еще полкилометра и услышали выстрелы: тр-р-р-р-р.

В половине машин были дети, и мы обклеивали машины знаками, что там дети. Но от житомирской трассы ничего не осталось, там была пыль — наверно, они не видели этих знаков. Или видели. В общем, нас расстреляли.

С нашей улицы я узнала двоих человек, которые погибли. Это я уже по факту узнала, там мы не разбирались. Как я поняла, они заглохли или что-то им пробили. Они вышли из машины, в машине был ребенок. Они вышли и…просто их смело. Там калаш был.

Мы потом нашли пули у себя в машине. У нас был опытный водитель. Он сделал полицейский разворот. У нас в машине выбило два стекла. Рядом со мной сидела моя сестра, мы пригнулись. Там, где она сидела, пролетели пули и пробили подголовник, сестре оглушило ухо.

Мы не понимали, что происходит. Вообще не знаю, как водитель сориентировался, но мы были в шоке. Я лежала и не знала, что происходило. Я просто видела пыль. Я знала, что стреляют по машинам. Слава богу, они были только с одной стороны.

Мы добрались до разворота. Проехали опять этих наводчиков. Нам навстречу ехала еще одна колонна, не с нашего села, а чуть подальше. Мы им сказали, что нельзя ни в коем случае туда ехать. Сестра была уже белая, тряслась. Мама тоже. Мы были просто в шоке. Мы не знали, сколько было за нами машин. Мы не знали, что вообще произошло. Мы просто бежали. И потом мы наткнулись на наш блокпост.