«Страшно, когда надо поесть – и бомбят»

Две сестры с семьями из Горловки до конца не верили, что войны не удастся избежать. В итоге, по приезде в Одессу, куда эвакуировались вместе с семьями, они надеются на скорое окончание войны и мир для своей страны

Я родом из Горловки, но когда началась война, мы переехали в Мариуполь: я, родители, сестра-близняшка со своей семьей. У нас трехлетние дети – у меня и у сестры. 24 февраля мы были в Мариуполе, и сидели дома. Сестра работает в аптеке, но в тот день она не вышла из-за обстрелов; никто же даже не представлял, что будут такие масштабы! 

Когда начались обстрелы, мы успели закупиться продуктами, несмотря на то, что не верилось в войну. Но настало время, когда пришлось ехать в магазин. Муж сестры поехал – и начался обстрел, во время которого погибли люди, и его машину тоже побило. Понятно, что он ничего не купил, но это уже не самое страшное. Зато, когда мы уезжали, у нас еще были продукты в запасе. Мы не голодали, просто экономили, потому что понимали: такое положение может еще долго продолжаться. Воду нам привозили, или мы ходили сами набирать рядом.

Изначально мы сомневались, надо ли выезжать, а потом нас просто не выпустили. Нам стали звонить родственники, спрашивать, что делается в Мариуполе, а мы отвечали, что ничего страшного. 5 марта отключили газ, и стало проблемой приготовить еду. Мой отец готовил на улице на костре, и это было самое страшное, потому что вроде как и поесть надо, и бомбят. 

Был момент, когда мы сидели в квартире во время очередной бомбежки вокруг нас, и я сказала Юле, сестре своей: мы или тут умрем, или останемся на улице с детьми без ничего. Ладно, мы взрослые, но нам и то страшно, а у нас детям по три года: у нее дочка, у меня сын, а мы сидим, одеялами голову накрыли, и ждем – но одеяло не спасет! И ужасно, что куча родственников, а они не знают, что с нами, потому что связи нет, и не знают, живы ли мы вообще, нормально ли день прожили.

15 числа мы кое-как чудом выехали: услышали, что блокпоста больше нет, и на свой страх и риск поехали. Уже было невыносимо сидеть с детьми в квартире, где три градуса тепла.

Мы ехали сутки, и ночью было страшно: мы узнали, что раньше на этом пути машины взрывались. Ехали в темноте, ничего не видно, а по обочинам полно машин. В итоге, мы приехали в Запорожье, остановились там возле ТЦ «METRO», потом дальше в Днепр, остановились там у родственников, а после отправились в Одессу. Тут родителям работу предложили, и выделили нам квартиру.

Мой дом-девятиэтажку на днях снесли, потому что он был разрушен. У сестры в дом, где мы прятались, тоже было прямое попадание, и ее квартиры больше нет. Сейчас мы живем в Одессе, и рады, что выжили. Самое приятное – вот этот момент, когда мы выехали с оккупированной территории, а мозг убеждает, что это был сон, и даже не представляю, что мы такое пережили. Просто сейчас сижу и думаю, что мы бы сидели и рыдали над жильем, которое второй раз купили, если бы выехали до начала обстрелов. А так появилась надежда, что мы еще заработаем на квартиру; главное, что выехали оттуда.

Я не представляю, что война закончится в скором времени, но хочется верить, что это все закончится спонтанно, как и началось, как страшный сон. Мне хочется, чтобы все близкие были живы, и не жить в страхе. Мы своим детям не говорили, что вокруг взрывы – говорили, что это гром; они до сих пор боятся громких звуков, даже если это фура едет. Хочется, чтобы мы обо всем этом забыли, и жили дружно и счастливо.