«Страшнее всего были бомбы, которые сбрасывали с самолетов»

Мария с мужем и дочкой уходила из Мариуполя пешком. Возвращаться домой она уже не хочет, даже когда Мариуполь станет снова украинским

Мы жили в поселке под Мариуполем: я, муж и ребенок. У нас обстрелы начались 23 февраля ночью. После 26 февраля мы выехали в Мариуполь и жили у знакомой. Второго марта у нас начала пропадать связь, выключили свет, отопление, в квартирах было очень холодно. Начали самолеты летать. Стали падать рядом снаряды. Это было так жутко! Нашей дочке 10 лет. После тех событий я нашла у нее на голове седой волос.

Мы выживали, как могли. На улице воду грели, кушать готовили. Рядом с нами был магазин. Люди начали разбивать витрины. Приехала полиция и сказала, что можно брать продукты, только не трогать алкоголь. Соседи делились друг с другом.

Я в положении была, и где-то 16 марта мужу сказала: «Давай выходить пешком. Я другого варианта уже не вижу».

Мы собрались и пошли пешком с ребенком. Совсем немного прошли, нас люди подобрали и увезли в Мангуш. Добрались до села родителей мужа. Немного пожили там, одолжили деньги и уехали в Запорожье. С тех пор мы здесь. Я здесь родила второго ребенка. В Мариуполе осталась наша кума, мы с ней поддерживаем связь. Там, по-прежнему, тяжело.

Когда мы выезжали из Мариуполя, в городе еще стояли наши военные. Дочке плохо стало, они воду принесли, помогли. У них яблоки были, они дочку угостили. Этот момент мне очень запомнился.

Мы приходим в себя потихоньку. Дочке старшей лучше стало, а малышка нас всех отвлекает от тревог.

Я перестала общаться с невесткой. Она винила во всем украинскую армию, «Азов», а я благодарна им за то, что они до последнего защищали наш город от оккупантов. Я верю, что ЗСУ вернут все наши территории, но назад я уже не вернусь, даже если в Мариуполе будут наши. Я не смогу смотреть на людей, которые перешли на сторону россиян, как только те вторглись на нашу землю.