«Себя успокаиваем, что всё затихло. Но в любой момент можно выйти и поймать пулю»

Их разлучила война. Любовь Дейнеко уже несколько лет не может встретиться с дочкой, которая осталась в Донецке. Мама живет в поселке Верхнеторецкое, по другую сторону линии соприкосновения.  Снаряды падают прямо во дворы жилых домов.  Из-за боевых действий жизнь там сильно изменилась.

Первый день тяжело понять, что это началась война. Для меня первый день – это когда из Енакиево через нашу улицу шли колонны автобусов и машин, люди бежали. Как в Великую Отечественную, вот именно так.

Жара, лето сумасшедшее, наполненные автобусы детьми, стариками. И вот эта колонна идёт одна за другой, а я стою, вот такое ощущение, что меня бросают в пустыне, и я стою, ну вот просто плачешь и всё, больше ничего. Ты понимаешь, что все уходят – ты остаёшься. Вот это первый страх, который мы испытали при начале войны.

И ничего ты не знаешь. Где-то бомбят, где-то стреляют, где-то слышно далеко, но вот самая картинка яркая – это когда люди едут, открываются автобусы, выбрасывают собак, котов, потому что с собой в 40-градусную жару, везти невозможно, и люди освобождались. Так мне накидали 15 котов.

У нас было 5 попаданий. 5 раз бомбили нас, именно в наш двор ложились мины. Последняя легла 4 мая в 2020 году. До этого было попадание в дом, во дворе, в теплицы. У нас теплицы, я цветами занимаюсь. В теплицы ложилось, на огороде ложилось, ну, и постоянные обстрелы ночные, так как дом мой находится на линии огня.

Мы держим с мужем коров. В начале войны было 4, сейчас две осталось. Как справиться с хозяйством, когда постоянно летят пули, стрельба постоянная?  Бежишь, боишься, сад весь перебитый пулями, деревья все пораненные, это, конечно, страшно и тяжело. Раньше хозяйство выводили пастись на поле за огородом, теперь они у нас стоят в сарае, потому что случайная пуля может положить животное.

Всё поменялось в жизни. Торговля наша, так как мы цветы выращивали и сдавали в город, в Донецк, теперь мы на эту сторону, в Дзержинск сдаём то, что осталось. Много побитого всего, то есть, напополам бизнес наш закрылся с цветком.

Дочка наша на той стороне. Вот это самая большая трагедия, что разорваны семьи. Дочка в Донецке одна, еще одна – в посёлке здесь. Семьи разорваны, и мы уже почти 3 года не видели свою дочку. Только по телефону.

Мы просто себя успокаиваем, что всё затихло, всё нормально. Но в любой момент можно выйти и поймать пулю, в любой момент ночью, а днём тишина. А в ночное время – это такая глупая смерть может быть.

Мы сено косим, выходим где-то траву ищем, чтоб накосить животным. Нет гарантий, что на растяжку или на мину не наступишь. Никакой гарантии.

У нас весной поминки были и на кладбище мужчина подорвался. Все ходили на кладбище на Пасху, на поминалку, все были там. А пошли на следующий день на Красную горку, подошел мужчина к могилке, а там лежит какая-то коробка. Он поднял, а там взрывное устройство, и убило его насмерть. Через кладбище все прошли на Пасху, а на горку, в понедельник горка красная, он пошел тоже дочку свою проведать на кладбище, и вот. Поэтому гарантий никаких нет. Не разминируется ничего, потому что линия огня.

Очень много гуманитарной помощи мы получали. Очень много. Помощь от Рината Ахметова была. Каждый месяц. Когда «Красный крест» перестал давать, была от Ахметова помощь. Хорошая помощь была. Были такие люди, которые остались сами. Дети выехали, все выехали, стариков, сколько стариков немощных, как они все ждали эту помощь! Помощь все ждали.