«Над селом летали вертолеты, которые бомбили аэропорт»

Павел Михайлович рассчитывает на гуманитарную помощь, которая помогает ему выживать на маленькую пенсию

Нынешнюю жизнь с периодом до войны, конечно, не сравнить. Во время боевых действий все прочувствовал на своей шкуре. Хотя все началось еще до войны, потому что разваливать все стали раньше.

Я живу один, жена умерла в 2010 году, детей рядом возле меня нет. Возраст у меня такой, что придется дотягивать, поменять ничего не могу. Я смотрю телевизор и вижу, что этой обстановке нет ни конца, ни края, вот и такое настроение, когда впереди нет ничего хорошего. Мы от Донецка отрезаны, теперь пенсионерам приходится ездить в Селидово. У молодежи работы нет, так что остались выживать одни пенсионеры. На село больно смотреть: раньше было столько народа, а сейчас куда не посмотри - пустой дом. Я никуда не выезжал: сказал, что не поеду. Я не могу все оставить, и некуда мне ехать.

В первые дни войны мы сразу смотрели на ситуацию в Киеве.

После этого начались бомбежки - нас бомбили хорошо и без особого прицеливания: по кладбищу и по домам. Мы сидели в подвалах с собранными документами, иногда там и ночевали, потому что не знали, куда прилетит. Страшно было, очень страшно. 

Магазины у нас есть, туда все завозят, хотя продукты подорожали. Финансовая ситуация у меня поменялась, потому что все подорожало. Съездить в Селидово дорого для нас обходится, так что ездим редко: в основном, все покупаем в своих магазинах. У меня есть еще шесть внуков и шесть правнуков, но я здесь один живу. Я никуда не выезжаю, потому что все мои родные похоронены тут. 

От Фонда Рината Ахметова мы регулярно получали гуманитарную помощь. Большое спасибо, помощь была большая, еще давали гуманитарку с бытовыми средствами. Также Красный крест помогал, так что помогали хорошо. Помогали даже дома перекрывать, поэтому я думаю, насчет этого люди были довольны. 

В первые дни, когда все началось, я ситуацию близко не принимал к сердцу, а потом нервы немного сдали. 

Я мечтаю, чтобы все быстрей закончилось и стало на свои места. Неопределенность — это самое страшное. Хочу, чтобы вернулись дети, внуки, село ожило и была жизнь, как до войны.