Начальник железнодорожного вокзала «Киев-Пассажирский» Петр Стецюк: «Я жил на вокзале»

Петр Стецюк вышел на работу 24 февраля 2022 года и работал бессменно до конца мая. Он начальник железнодорожного вокзала станции «Киев-Пассажирский», от которого зависел успех эвакуации. Самыми трудными были первые недели после российского вторжения.

24 февраля — это когда как раз была начата война, нападение российских войск. К тому времени на вокзале... ну, практически оно перед этим было, всю ночь было… оно не столь жутко, как мирно. Но когда уже 24 февраля — это был день, уже когда все узнали, что действительно это не игрушки, а это действительно война, поэтому многие люди начали выезды из Киева. Ну, вы понимаете, чтобы выехать из Киева, это делалось железнодорожным транспортом. Люди стали приезжать на железнодорожный вокзал. В то время на вокзале практически все перестало работать. Работала только железная дорога. Многие приехали с детьми.

Первый наплыв он был небольшой, около 30 тысяч пассажиров в сутки. Люди только начали думать, что это такое делается, поэтому приехали с детьми. Мы практически сразу начали организовывать работу, потому что многие люди — работники, которые находились за пределами Киева. Многие работники на 25 февраля — они уже не могли приехать на работу, так как уже были отменены электропоезда, и многие не приехали. Поэтому был решен вопрос для того, чтобы организовать эвакуационные поезда, для того, чтобы вывозить людей. Действительно, собралось много людей с детьми.

Было принято решение открыть магазины на вокзале для того, чтобы детей обеспечить водой. Но не только детей, но и пассажиров снабдить водой, обеспечить едой и начать отправку. Отправку… Самое главное было в это время — не допустить паники, не допустить хаоса, не допустить каких-либо краж, не допустить совершения преступления в отношении пассажиров. К тому времени, когда пассажиры уже начали… уже 25–26-го, уже шло 28 февраля. С каждым днем количество увеличивалось, и на март месяц у нас уже было около 65 тысяч пассажиров в сутки.

Днем было немного легче, потому что мы видели, куда идут пассажиры. В ночное время было труднее, потому что мы свет не включали. Всех отправляли пассажиров без света. В первую очередь старались отправить женщин с детьми, потом уже мужчин. Также на вокзале мы сразу в первые дни начали организовывать психологическую помощь. Мы организовали пассажирам — полиция оказала помощь психологов. У нас было две бригады психологов, работавших с пассажирами. Также мы начали организовывать, чтобы людей можно было кормить. Мы в зале № 3 сделали для них, чтобы бесплатно возили еду. Подключили волонтеров, которые также большую помощь оказали нам и в посадке пассажиров, потому что много было инвалидов, очень много было детей с инвалидностью, нуждавшихся в помощи, которых нужно было отправить, которых нужно было принять. Много приезжало «скорых», которые привозили детей из «Охматдета», нужно было отправить. Не всегда и не везде: например, в Черкасскую область, где приезжали больные почками, туда не шли, не шли электропоезда, поэтому приходилось решать вопрос для того, чтобы туда шел дизель-поезд, который должен довезти в реабилитационный центр людей. Потому работа проводилась постоянно.

Мы старались пассажиров долго не держать на вокзале. Для того чтобы не было такого большого скопления людей, мы старались пассажиров буквально два-три часа — и отправить с вокзала, чтобы люди могли уехать. Когда люди приезжают и когда… а еще когда был взрыв в марте, 3 марта у вокзала, люди действительно были очень напуганы. Мы старались, чтобы поскорее их отправить. Очень много людей уезжало во Львов, Закарпатье. Меньше — Винница. Тернополь — очень много людей туда уезжало. Во Львов особенно. Варшава — много людей в Польшу, многие уезжали, поэтому поезда формировали буквально сразу. Формировали поезд и сразу сажали людей.

Поэтому оно было центральное место — центральное место и принятие пассажиров, и отправление. Ну, принятия в то время было очень мало, а отправка очень большая. Самое тяжелое — момент, ну, нас осталось на вокзале тогда работать около шести человек. Это я, заместители, дежурная, справка, которая предоставляла информацию. Самый тяжелый момент — это тогда, когда отправляются дети и когда отправляются дети больные, потому что это дети, которые беспомощны, которые сами не могут себе оказать помощь, справиться. Поэтому приходилось очень быстро реагировать с ними, очень быстро сажать в поезд. Это нужно было сделать, во-первых, быстро, потому что люди все тоже садятся на эти поезда, поэтому приходилось людей немного ограждать, чтобы сначала посадить детей, а потом…

Здесь и психологическая помощь им нужна. Это… конечно, тяжело на это смотреть, и оно, знаете, сердце сжимается действительно, что нужно максимально стараться сделать все для того, чтобы помочь таким людям и они остались довольны. Я вам скажу, за время нашей эвакуации у нас не было совершено ни единой кражи. У нас не было ни единого… чтобы где-то массовые беспорядки или где-то были люди…

Мы старались сделать так, чтобы люди уехали и остались… по максимуму остались с хорошим настроением, выехали, насколько это возможно, это хорошее настроение. Когда человек уезжает, покидает дом, уезжает... но хотя мы здесь могли им предоставить все то, в чем они нуждаются, для того, чтобы их хоть немного успокоить. С тех пор я жил на вокзале. Я с февраля, с 24 февраля, домой не ездил. Я уже домой в первый раз уехал 20 мая.

Я здесь жил на вокзале. Как-то не приходило в голову о безопасности. За то время как-то о своей безопасности не думал. В первую очередь думал о безопасности пассажиров. И как говорится, дай Бог, чтобы пронесло, чтобы ничего не прилетело к нам. Это же тоже был взрыв на Южном вокзале, и когда взрыв был на Пригородном вокзале на пути, то оно, конечно, что и страх. Но оно как-то о безопасности не думал.

Сейчас мы работаем уже в штатном режиме, есть, я вам скажу... уже в середине апреля начали съезжаться пассажиры… не пассажиры, а работники. Уже и пассажиры начали приезжать. Не в том количестве возвращаться, как было, но уже больше работников стало появляться. Можно было доехать до вокзала — они съезжались к вокзалу.

Сейчас мы работаем в штатном режиме. Практически если посмотреть без тревог, без всего, то вроде бы так, как оно работалось в мирное время. Люди все понимают, люди понимают работу. Понимают, что нужно работать. Люди понимают, что нужно оказывать помощь пассажирам. Люди понимают, что нужно больше уделять внимания пассажирам, потому что люди, которые из эвакуации приезжают из Харькова, требуют больше внимания. Я понимаю, что есть и раздражение, поэтому проводим работу и с нашими работниками, что они по максимуму должны оказать помощь, по максимуму должны уделить внимание для того, чтобы успокоить, хоть как-нибудь успокоить и предоставить им все, что необходимо.

Я думаю, что тогда люди станут более спокойными, будут больше ездить. Да и нам оно будет легче, потому что будем чувствовать, что действительно Победа, что все-таки наш народ, который есть, он сплотился. Я скажу, что очень было приятно смотреть, когда в такое время, когда тяжело, никто не делил ничего. Люди помогали друг другу. Помогали, никто ничего не делил, все было более сплочено. Поэтому я думаю, что наши люди, наши украинцы — они сплочены, и то, что будет Победа, — это 100 %.