«Мы видели драки за еду: люди прыгали друг на друга с топорами»

Влада была в оккупированном Мариуполе с мужем и трехлетней дочерью. Они видели попадания снарядов в очереди, которые стояли возле магазинов. Стали свидетелями драки за еду. Также на их глазах произошло убийство

Мне 22 года. У меня есть муж и трехлетняя дочь. Мы жили в Приморском районе Мариуполя. Я работала мастером маникюра. 

Когда мы проснулись 24 февраля, то увидели пропущенные звонки от родственников. Потом посмотрели новости и узнали о начале полномасштабной войны. Затем сходили в магазин за продуктами. Людей было много. От них мы узнали о сильных обстрелах Восточного и Левобережного районов. Нас сначала не сильно обстреливали, поэтому в наш двор приходили люди из других районов. 

Когда раздавались взрывы, дочь думала, что это были салюты. А когда увидела тела и побитые осколками дома, поняла, что идет война. 

У нас не было запасов продуктов. Мы никогда не делали их, так как не могли предположить, что когда-то произойдет что-то страшное. Полиция открывала магазины и разрешала брать продукты. Я набрала много жвачек. Когда мы жевали их, то не так сильно хотелось есть. Мы с мужем старались накормить дочь, а сами могли перекусить, когда была возможность. Естественно, не наедались. Нас всегда мучило чувство голода. 

23 февраля мы заказали воду. Через два дня нам привезли три баклажки по 19 литров. Потом растапливали снег и собирали дождевую воду. Два раза в неделю грели ее на костре, чтобы покупаться. 

Я видела, как одна женщина убила свою мать. Это произошло во время драки. Они были пьяные. Полицейские забрали эту женщину, а потом привезли обратно. Сказали, что некуда ее девать, будут разбираться после войны. Еще видели драки за еду. Наши соседи дрались за плитку шоколада. Прыгали друг на друга с топорами. Хорошо, что никто не пострадал. 

Мы выехали 17 марта. Незнакомый мужчина отдал нам свою машину. Мы не успели забрать вещи. В рюкзаке были лишь документы, бутылка воды и банка тушенки. С нами выезжали две наши соседки. 

Мы выехали в пять утра. Видели расстрелянную колонну. Два дня побыли в Бердянске, а затем уехали в Запорожье. На блокпостах оккупанты тщательно досматривали нас и расспрашивали. Мужа заставляли раздеваться. Проверяли наши телефоны. Агитировали ехать в Крым. Давали ребенку сгущенку и молоко. Спрашивали, неужели мы не рады этому. На блокпосте в Бердянске я сказала дочери: «Сідай» - на украинском языке. Россияне сказали, чтобы я забыла этот язык. Было страшно. 

Сейчас мы живем в Киеве. Я думаю, что война закончится в этом году. Жду освобождения Мариуполя. Хочу приехать к драмтеатру, стать на колени и закричать. Драмтеатр был сердцем Мариуполя. Хочу, чтобы на его месте ничего не строили, а установили большой памятник, чтобы все помнили, что сделал «русский мир». Хочу, чтобы на месте Азовстали тоже появился памятник. Еще хочется на море. Хочу сесть на пляже и оплакать то, что пережил мой город. Мы сможем вернуть Мариуполь, а жизни погибших мариупольцев – нет. Россиянам нет прощения.