«Мы только начали обустраиваться - и началась война»

Елена Анатольевна переезжала дважды: сначала из Горловки, потом - из Бахмута. Война забрала у ее семьи все самое ценное – жилье, здоровье и надежду на счастливое будущее. 

Я родилась в Горловке, окончила Харьковский строительный институт, работала. В принципе, до 2014 года все было нормально. Потом началась война. Дети уехали раньше – дочь с внуком, а я с мужем уехала 1 августа. Мы приехали в Павлоград, потом муж нашел работу в Полтавской области - и мы жили там. В 2015 году погиб мой внук. Для нас это была самая большая трагедия в жизни. Потом дети переехали в Бахмут, потому что там была работа.

В 2017 году закрыли проект, в котором мы работали в Полтавской области, и мы переехали к детям. Спустя год у меня на глазах умер мой муж: у него была тромбоэмболия. Позже мы купили в Бахмуте недорогую маленькую квартиру под ремонт. Дочери купил квартиру мой первый муж. 

Мы только стали потихоньку обустраиваться, как началось полномасштабное вторжение. Квартиру дочери разбили – было прямое попадание авиабомбы в дом. Она сейчас в Румынии с детьми. Три дня назад прилетел снаряд возле нашего дома. Окон у меня уже нет полностью.

Стараюсь об этом не думать, потому что сразу впадаю в депрессию. Так что никакого света у меня впереди нет.

Я тяжело переживала, когда в 2014 году россия оккупировала нашу Горловку. Когда оттуда уезжала, думала, что все закончится быстро. Но нет. Нам пришлось полностью поменять свою жизнь. Когда началось полномасштабное вторжение, это тоже было шоком. Теперь я только молю Бога, чтобы победили эту заразу. 

Иногда кажется, что все закончится быстро. Иногда кажется, что никогда. Когда освободили Харьковскую область, казалось, что все будет быстро, а теперь, когда на Бахмут лезут, – непонятно. Очень хочется, чтобы победа пришла как можно быстрее. Но есть большой вопрос: как мы будем жить после окончания войны? И что будут делать миллионы людей, которые потеряли жилье, родных и близких? Еще молодежь может как-то восстановиться, а как быть пожилым людям, я не знаю.