«Мы просто летели напролом на украинскую территорию»

После месяца, проведенного в подвале, группа практически из сотни человек вырвалась на машинах из горящего Мариуполя и через вражеские блокпосты добралась до Запорожья. 

До войны жизнь у нас была стабильная, спокойная, с планами на будущее. Я вышла из декрета на работу. Но 24 февраля все резко изменилось.

Я была с ребенком дома одна. Муж уехал на похороны - у него в Никольском умерла мать. Один из первых прилетов был в воинскую часть как раз в Никольском. Я мужу позвонила, он сказал, что немедленно возвращается в Мариуполь. Но дороги уже были перекрыты, никого не пропускали.

Потом собрались с родными, решили пока не выезжать. Думали, что будет не страшнее, чем в 2014 году. Что наши отобьют атаку и все будет нормально.

Пока еще был свет, телевидение, интернет, мы оставались в курсе событий. А уже с 26 февраля мы стали ходить ночевать к мужу на работу, в «Эрмитаж», это такое мариупольское заведение.

Техническая вода там была, и еда тоже. Мы готовили, распределяли на день, чтобы обязательно были завтрак, обед и ужин. Ведь у нас было 25 деток, самому младшему годик, старшему – 16 лет. Всего же нас собралось 98 человек. Мы установили правила, потому что жизнь хоть и подвальная, но надо чтобы все было цивилизованно. Чтобы люди не сходили с ума. Ведь каждый человек в критической ситуации вел себя абсолютно по-разному. Один плакал, другой кричал, третий ругался. Кто-то не мог от туалета отойти.

У нас условия оказались еще человеческие. У людей, которые оставались в квартирах, все было намного хуже. Началось мародерство. Мы наблюдали эту картину.

Десятого марта было попадание в «Эрмитаж». Верхние этажи разорвало. И мы решили, что здесь не выжить. Уже не хватало психологических сил. Истерики случались все чаще.

Выезжали 20 марта, тоже в кипише. Последние сутки по нашему району били очень жестко. В четыре утра стали загружать машины, стараясь взять что-то из еды. Мы ведь не знали, что дальше будет и где окажемся, информации никакой, мы были отрезаны от всего. Думали, что Украины вообще уже нет и везде так же, как и у нас.

Две машины оказались повреждены осколками и ехать не могли. Мы людей даже в багажники засовывали. Вещей почти никаких не брали: надо было 98 человек размесить в машинах, которых мало.

И вот, к шести утра мы собрали еду и начали выходить. Это было непросто: как только поднимались из подвала, начинался обстрел, летели осколки, и мы все гуськом спускались. Так мы "игрались" до десяти утра, когда наконец-то стартонули на машинах. Детей накрыли. Мы просто летели напролом. Выедем – выедем. Не выедем – погибнем. В итоге выбрались.

Ехали на Бердянск. По дороге стояли блокпосты и очень много военных. Глядя на них, мы поняли, что это не наши. Нас останавливают, проверяют. Не русские. «Куда путь держите?» – спрашивали. Мы отвечали: «Едем в Бердянск, от бомбежек увозим детей».

Доехали до Бердянска, бензина почти не оставалось. Там провели три-четыре дня, пока нашли бензин. Кто-то из нашей колонны остался. А мы через Токмак, Васильевку поехали на Запорожье. Хотели попасть на подконтрольную Украине территорию. По пути опять «не наши» парни стояли, через каждый километр - блокпосты. Проверяли, проверяли.

С горем пополам добрались к вечеру до наших. Когда услышали: «Що ви тут робите? Як ви сюди потрапили?» – поняли, что мы близки к цели. В Запорожье нас уже стали оформлять.

Местные жители, узнав, что мы из Мариуполя, плакали, жалели, предлагали помощь – вещи, еду. И так было в каждом городе, где мы побывали. Люди у нас очень отзывчивые. Я и сама помогаю волонтерам чем могу, хотя бы по минимуму: вещи собираю, продукты питания.

В Запорожье мы прожили недели две-три. Поехали в Днепр, снимали квартиру, с работой тяжело было. А потом родственники позвали в Киев. Здесь мы сейчас и живем.

Когда объявляют серьезную тревогу – в запасе есть полчаса. И мы бежим быстро помыться и что-то приготовить поесть, ведь знаем, как это – остаться грязным и голодным непонятно на сколько времени.  

Что дальше – не знаю. Вот уже год мы живем здесь, а развиваться не хочется, куда-то расти. Просто сидим в ожидании, что наступит тот день, когда можно будет ехать домой. И уже там развиваться, восстанавливать Мариуполь. Очень жду нашей Победы. Так хочется вернуться домой.