"Мы продолжали работать и без света, и во время обстрела!"

Учителя белогородской школы меньше чем за день овладели профессией повара! Более того - готовили еду почти в промышленных масштабах. Через село Белогородка в марте 2022 года пролегла дорога жизни. Гуманитарный коридор, по которому с оккупированных территорий Киевщины выезжали тысячи мирных людей. Тогда многие нуждались в пище и лекарствах. Педагоги приходили на кухню и становились к плите даже под обстрелами.

Меня зовут Очеретнюк Юлия Олеговна, я директор Белогородского академического лицея № 2 Белогородской общины Бучанского района. Сейчас мы находимся в нашем учебном заведении. Сложнее всего, пожалуй, — это все-таки начало марта, где-то с 1 по 10 марта были тяжелые дни 2022 года, и где-то с 20 по 30 марта — это были самые тяжелые, самые жаркие дни. Началось все 24 февраля. Мы должны были выходить на работу, но уж, конечно, я где-то в 6 часов утра написала своим коллегам, что мы остаемся дома и на работу не выходим. А мы начали работать 26 февраля. 24-го мы еще были дома, готовили школу. Ну, я это... была в учебном заведении, потому что нужно было… Не понимали, что делать в самом заведении, как его там все закрыть, где, как, что быть. А 26-го от сельского совета мне позвонили по телефону и спросили, сможем ли мы готовить. Я: «Сможем мы готовить».

У меня ключей не было от столовой, потому что у повара были. Откроем. Позвонила девушкам — они пришли, открыли. А готовить нужно кого-нибудь искать. У меня есть педагоги, я им написала: «Кто придет?». Сама пришла и ждала, что они придут, но их пришло слишком много, скажем так. Нас было 15 человек, среди них это было два повара, которые работают на кухне сейчас, и другие — педагоги, педагогический состав. Никто не уехал из нашего коллектива, никто не уезжал, и все остались, и за границу тоже никто не уехал.

Весь педагогический коллектив 1 сентября 2022 года вернулся в полном составе на обучение и на работу в наше учебное заведение. Повара в первый день с нами не было нашего, потому что она живет в соседнем селе. А потом уже она приехала на следующий день, и нам уже было проще, потому что она как бы руководила самим процессом самой готовки. А на меня уже, пожалуй, в качестве руководителя лег вопрос приема всех товаров, организация этих складов и всего, что можно было там. Я занималась этим.

Я помню, что мы целый день готовили и потом еще в три часа ночи, когда не хватило, мы еще вернулись к работе. Мы там не встречали людей, наша миссия была здесь. Нам звонили по телефону, говорили, сколько чего нужно, — и мы уже тогда предоставляли, передавали все туда.

Но насколько я могла это видеть, людей было очень много, конечно. Это был такой… это было счастье, что была эта дорога, по которой они могли просто уехать. Даже легенда есть у нас: все знают, что в 45-м году мы тоже не были в оккупации. Мы единственная деревня, которая и тогда не попала в оккупацию. Многие легенды, рассказы, но, пожалуй, по мере своего географического положения (все-таки эти валы, которые у нас находятся), исторически эти холмы, они являются таким препятствием, которое не подлежит тому, что сразу нас так легко оккупировать. Обстрелы были, и, кстати, здесь очень близко у нас тоже это... «Грады» были, насколько я знаю, потому что как раз был обстрел моста, потому что он был как цель, и там повреждены дома, и несколько домов сгорело. А ближе — это тоже здесь, через одну улицу, возле нашего заведения, там тоже разрушены дома, как раз туда прилетели «Грады». В марте, 25 марта, прилетели ракеты тоже туда, где мост есть. Там даже остались такие большие воронки.

Это было ну очень страшно, конечно, когда были столь большие мощные взрывы. Это было вечером, было так поздно и темно, было очень страшно, конечно. Первые дни, когда была воздушная тревога, мы пытались эвакуироваться, но потом выяснилось, что это нереально, потому что, когда идет процесс, никто его не останавливал, мы продолжали работать, даже под воздушную тревогу. Даже когда не было света, мы тоже продолжали работать.

Ждали, когда привезут генераторы, подключали генераторы и под генераторы работали, и под все эти выстрелы. Пока работала вся у нас техника, мы не слышали того, что происходило на улице. Уже тогда, когда все утихало, весь процесс, вечером, когда мы выходили, мы уже начинали слышать, что происходит на улице. Я так поваром и не стала. Честно, не рассчитаю, но каждый день это было от 500 порций плюс-минус. Завтраки и обеды — это несколько раз, это немало, скажем так. По продуктам я не знаю, как его измерить, но масштабы были так велики.

Я была уверена каждый день, приходя сюда, на работу, я знала, что мы 1 сентября вернемся на учебу. Меня не покидала эта мысль, и знаю, что мы были растеряны, даже еще не думали организовывать учебу, но однажды мы сами первые начали тогда дистанционное делать. Кто где был, кто уже дома, а кто сюда приходил, а потом уроки проводил параллельно. Работал, а затем шел, проводил уроки. Я не знаю, я была уверена, что мы должны устоять.