«Когда мы выезжали, я увидела, что от города, который я любила всем сердцем, ничего не осталось»

Дарья с матерью и дочкой прожили в мариупольском подвале до середины марта. Все это время она пыталась объяснить ребенку, почему над ними летают бомбардировщики и сбрасывают на их любимый город бомбы.  

Мне 22 года, я из Мариуполя. Мы с семьей проживали в микрорайоне Черемушки.

Война застала нас дома. Я собиралась отводить дочку в сад, но меня разбудила мама и сказала, что началась война. И тогда мы еще не понимали, что будет происходить дальше.

Самая большая трудность была в том, что ты не знал, доживешь ли до завтра. У нас был дружественный подвал, мы пытались как-то сплотиться, у нас было много детей. Вокруг были постоянные бомбардировки, мы слышали, как самолеты кружили над нами, и пытались объяснить детям, но они этого не понимали.

Еду мы готовили на костре. За нами был частный сектор, мы меняли дрова на мазь, короче, что кому нужно было, а воду набирали в криничке, но это было опасно, оттуда можно было не вернуться.

Меня, в принципе, шокировало все, что там происходило. Я помню красивый отстроенный город. Когда мы выходили из подвала вечером, мы видели красное зарево от того, что все горит. А когда выезжали, я увидела, что от города, который я любила всем сердцем, не осталось ничего. Эта та рана, которая не заживет никогда.

Мы выехали из Мариуполя 15 марта. Мама моя очень долго не хотела уезжать, ей было сложно все оставить. Ради внучки я ее уговорила, потому что оставаться было очень опасно.

Когда прилетала авиабомба, были такие звуки, которые не передать словами. Мы понимали, что запасов еды надолго не хватит, и решили колонной выезжать.

А узнали, что можно выехать, благодаря соседям, которые смогли выехать через Урзуф. Мы выезжали на территорию Украины, мы не собирались выезжать в другую сторону. Но мы не знали, что нас ждет в дороге, не понимали ничего, так как не знали, что вообще происходит.

В общем, доехали до Запорожья, хотелось быть поближе к родине, но решили переехать в Киеве, так как здесь больше возможностей. Хотя на данный момент я в декрете, но мама работает, дочь ходит в сад.

Свое будущее я вижу в прекрасном, отстроенном, освобожденном городе-мечте, в любимой квартире возле моря, потому что Мариуполь обязательно будет украинским.

Мой отчим попал в плен, мы потеряли все, что нам было дорого. Психика моей дочери была в плохом состоянии, она рисовала речку, дом и горящее небо, говорила: «Это летят бомбы». Она мне все время говорит, что наш дом больше не будут бомбить. Мы очень пострадали, не хочется в галерею заходить, смотреть старые фотографии, потому что очень болит душа.