«Хорошо, если шарахнут и насмерть, а если, не дай Бог, инвалидом будешь?»

… Я находилась дома. Был страх, не могу передать какой. Помню, мы были в огороде. Мне показалось, что у нас над головой летел самолет и что-то мелькнуло. Он взорвался, полетел за село. У нас испуг был, конечно, все поскакали по подвалам, а когда все стихло, повылезали. Больше такого не видели, но стрельбы были.

В декабре, наверное, 2017 года попало к нам. Меня миновало, но стёкла вылетели на чердаке, а так более-менее. Страх ужасный.

Особых разрушений у меня не было. А вот у отца все окна вылетели, он не выжил из-за этого. Три года его нет. Вот это всё боимся…

Вода и еда у нас есть, у меня свой огород. Ничего, выживаем.

С 2015 года у нас, наверное, [военных действий] здесь не было, было где-то далеко, мы слышали, но не видели. Все равно живём в страхе. Не могу передать, где-то бахают. Могут и ночью. Услышишь – сразу просыпаешься. Ужасный страх. Боюсь, даже сама не знаю, чего. Хорошо, если шарахнут и насмерть, а если, не дай Бог, инвалидом будешь?

Моя мечта – мои внуки, вся мечта. Один уже работает, вторая заканчивает 11 класс. Радуюсь. Поступить бы, отучиться и чтобы их не затронула война. Они живут в Бахмуте. Приезжают ко мне, я езжу к ним.

Мы получали помощь от Фонда Рината Ахметова. Давали папе, ему было уже около 80-ти. Была еще польская гуманитарка – давали огородные принадлежности. Не помню, в каком году, но во время войны была еще денежная помощь. Конечно, это была поддержка, спасибо большое.