«Где-то гром, а ты уже думаешь: «Господи, неужели опять началось?»

Страшно вспоминать… Мы с дочкой и внучкой никуда не бежали. У соседки разрушило крышу в доме, вспоминать не хочется. Я жила в городе. У меня трое детей, муж умер, дети уже взрослые. Поженились, жить в двухкомнатной квартире не захотели, продали квартиру и еще до войны купили домик в Станице.

Мы даже не прятались, что Бог пошлет, так и будет. Одетые спали, газа не было, света не было, кирпичики складывали и так варили кушать.

Помню, когда грохотать все начало. Внучка была со мной, а дочка находилась в доме. Сердце разболелось, я ее двумя руками держу и думаю: «Как отпущу – и сердце разорвётся».

Тогда пенсии нам не давали, потом, во время обстрелов приезжали из Беловодска и привозили пенсии. Очередь страшная была. Но только начинается бомбежка – они собрались и поехали, и мы опять без денег.

Мы получали помощь от Фонда Рината Ахметова, дай Бог ему здоровья. Дали и моющие, и порошок, и зубную пасту, и крупы. В то время дочка работала в магазине и приносила хлебушек, обстреляли её вагончик. Мы были очень рады помощи. У нас есть амбулатория, приезжали [из организации] «Врачи без границ» и давали нам лекарства.

Сижу сейчас, включаю радио и слушаю новости. Хочется мира, жить спокойно. Где-то гром, а ты уже думаешь: «Господи, неужели опять началось?» И мурашки по телу идут, не дай Бог, всё вернётся, вот это страшно. Мы все боимся, чтобы не повторилось, как в 2014 году.