«Были осколочные повреждения домов на соседних улицах»

От бомбежек Людмила Федоровна пряталась в своем туалете. Когда стало невыносимо, выехала из Харькова вместе с сыном. Но через полтора месяца вернулась домой

Мне 76 лет. Живу в Харькове.

24 февраля начались прилеты. Очень страшно было, в доме все тряслось. Рядом попаданий не было, но все это ощущалось. Был просто дикий ужас и страх! А потом уже пошла информация по радио, что такое случилось. У меня не укладывалось в голове. Как могла страна-соседка, которая нас всегда считала братьями, вот так напасть? 

Я пряталась в туалете – считала, что там безопаснее всего. Оборудовала себе место, на раковину положила доску для раскатывания теста. У меня там была ручка, тетрадь: я записывала то, что мне нужно. Обустроила там себе кабинет, и когда начинались ночные бомбежки, перебазировалась туда. А когда наступала тишина, перебиралась в спальню. У меня есть и погреб маленький, но он не приспособлен, чтоб там прятаться. Конечно, было страшно выходить на улицу. Были осколочные повреждения домов на соседних улицах.

Я эвакуировалась на полтора месяца в Полтавскую область. Мы жили в оздоровительном детском лагере в селе Омельник. Условия были прекрасные: питание, свежий воздух. Там меня поразил персонал, с которым приходилось сталкиваться. Люди, которым не было чем заняться, сами себе находили работу: кто-то подметал дорожки, кто-то поливал цветы. Было видно, что они привыкли работать, а не сидеть без дела.

Но сердце болело за домом. Я живу одна. Старший сын выехал на запад Украины, а меньший, которому 50 лет, был со мной. Когда в Харькове стало немного спокойней, мы вернулись назад.

Физические трудности не в счет. Были небольшие проблемы с продуктами. Ходить было страшно, да и первое время еды в супермаркете не было. Сильно подорожали продукты. А сын, выезжая, взял мою карточку, и я осталась без пенсии. В магазине практически нечего было купить, да еще и не за что. 

Неустроенность в жизни очень беспокоит. Уже столько времени мы проводим в таком состоянии! Надежда, что все как-то восстановится, постепенно тает. Я уже понимаю, что это надолго.

Хочется надеяться, что победа будет уже весной. Хотя я понимаю, что это трудная задача, но война закончится, и Крым будет наш, и восток. Конечно, за неделю, за месяц или два этого не случится, но я так решила для себя, что до весны это произойдет.

В будущем нас ждет много работы. У нас столько разрушений, что нужно много времени, чтобы все восстановить. Но люди будут охвачены энтузиазмом. Будет подъем душевный и прилив физических сил. Люди все сделают во имя лучшей жизни. Это будет как какой-то порыв.