"Смотрю под ноги, а там труп разорванный лежит, я через него переступаю и бегу"

Как Таню из Чернигова сначала атаковали российские бомбы, а потом российская пропаганда

Тане 29 лет, она из Чернигова. Когда она помогала в школе волонтеркой, в здание попал снаряд. Таня осталась жива, но получила множественные ранения. Ее фото и видео после бомбежки, активно разошедшиеся по сети, российская пропаганда посчитала фейками. Вот ее рассказ. 

Я пошла волонтерить в 21-ю школу, это был пункт гуманитарной помощи, туда свозили много чего. Туда приходили женщины и дети, думали, что такое убежище будет очень надежным — это школа, кто вообще додумается по ней стрелять? Я помогала сортировать вещи, чистила картошку, что-то готовила.

3 марта в очередной раз зазвучала сирена. Мы уже привыкли и продолжили сортировать вещи с одной женщиной, она в тот момент сортировала полотенца на подоконнике, а я — джинсы, брала с окна и клала в общую кучу. Я взяла штаны, повернулась спиной, чуть-чуть наклоняюсь, и в это время происходит взрыв. То есть меня спасло то, что я просто повернулась. Та женщина погибла.

Разорванная рана на лбу, палец, ранения на лице, удар в глаз и по всему телу осколки. Я сразу записала видео друзьям своим, такой кругляшок в телеграме, мол, я выжила.

Я помню мать, которая искала своего ребенка. Она говорила, что он где-то в подвале. Там страшные завалы. Кто был в столовой, кто готовил еду, на них пришелся основной удар. Кто был на втором этаже, все погибли. Когда я подняла глаза, то увидела, что вообще нет крыши, просто второго этажа не существует, его просто снесло. Я не знаю, как я осталась жива, если честно.  
Я побежала.

Это момент, который меня часто флешбечит. И мне это снилось. Но кажется, что это произошло вообще не со мной. Все мои шрамы — это как будто я где-то поскользнулась-упала.

Я прибежала домой, мама меня увидела, у нее трясутся руки — у меня все лицо кровью залито. Я еще маму успокаивала. Я два дня после этого ничего не ела, не пила, не спала, я думала, что мы все умрем. Мама вместе со мной плакала.

Узнав о том, как покалечились другие люди, я старалась сильно не раскисать, я понимаю, что мне повезло. Была женщина, у которой там был муж, сын — их завалило, она одна осталась. И много детей там погибло.

В этот же день у нас взорвали 18-ю школу, она напротив нашей, 21-й, находится. Там тоже прятались дети и были люди, то есть никаких военных там не было. Просто взорвали две школы и все. 

Дома я сняла в инстаграм видео: «Отошлите это своим русским друзьям, чтобы они правду увидели». Почему я вообще это сняла? У нас есть родственница дальняя из России, она говорила: «Да вас никто не тронет, только военные объекты какие-то уберут и все, успокойтесь». Мама этой родственнице прислала потом мою фотку в крови, на что она ответила: «Ксюша (это мою маму так зовут), тебе не стыдно, что это за театр?».

После того как я сняла видео в инстаграм, мне начали такие гадости писать — что актриса без грима, куча всяких угроз, гнева. Российские люди были очень агрессивны ко мне. И, как бы это смешно не было, писали: «Где ты, тварь, была 8 лет?», — вот прям так. Это какая-то девушка написала, парикмахер из Москвы. Матами писала: «Где ты, с...а, была?! Где ты была, мразь?!» Я даже ничего не ответила, думала, ну, откуда ты знаешь, что у нас тут было вообще?

А в России есть какая-то группа в телеграмме, называется «Война фейк» или как-то так (имеется в виду канал «Война с фейками»). Мне сказали друзья, что меня там «разоблачают», — пишут, как можно на видео после обстрела так спокойно вести себя. Эти люди, наверное, разбираются во взрывах и в том, как люди ведут себя после них.

Через какое-то время мне пришло уведомление о том, что моя страница заблокирована. Мне объяснили, что это приходит тогда, когда на страницу жалуются. Мало того, что меня чуть не убили, так еще и заблочили мою страницу, отняли памятные кадры.

Я себя настраивала так: Таня, вот такая жизнь — смотри, ты можешь умереть вот так вот — будь к этому готова. И, если честно, меня это даже успокоило, потому что я понимала, что это не зависит от меня. 

Мой парень настоял на том, чтобы мы с мамой уезжали из Украины. Начался обстрел, из дома начали стекла вылетать, мой парень очень громко крикнул: «Ложитесь на пол!» — мы все легли на пол, нас было человек пять. Мы еще сутки потом из подвала не выходили.

В первый раз у нас не получилось выехать из Чернигова. Наши проводники обещали, что можно будет уехать, а потом сказали, что ни в какую нельзя. Где-то через два дня получилось уехать с платным перевозчиком. Но было страшно, казалось, что сейчас нас разбомбят.

Мы сначала с парнем доехали до Львова, потом в Краков сами ехали. Живем у соседей родственников моего парня, они очень хорошо нас приняли. Они говорят, чтобы мы оставались, сколько нужно. Они просто хорошие люди, ни разу мы их до этого не видели. 

Мне до сих пор страшно даже здесь находиться. Мне кажется, что на Польшу нападут. В данный момент у меня очень плохо видит левый глаз, но в Польше мне очень хорошо помогли, мази прописали. Лицо у меня рассеченное, щека; на лице у меня осколочные раны, они вроде заживают по чуть-чуть. По телу у меня тоже мелкие осколочные раны от стекла.

Я в Чернигов не хочу возвращаться и не знаю, когда вернусь. Хотя я его люблю сильно. Сейчас все рвутся в Чернигов, типа там уже тихо, а я ни в коем случае туда не хочу. После того, что я там пережила, я там просто не смогу ходить, вообще существовать в этом городе.

Записала Катя Александер.

История проекта Helpdesk.media