Истории, которые вы нам доверили
Студентка Анастасия потеряла во время войны своих друзей, одногруппников. Они были мирными жителями, не участвовали в боевых действиях. Прошло много лет, но ощущения безопасности у девушки до сих пор нет. И она хочет уберечь детей от травмирующего опыта войны.
Война для меня началась в 2014 году, когда я поняла, что больше не могу попасть в Донецк. Вернее, я туда попала, но он был уже не тем, каким его знала до военных действий. В 2013-ом это была моя естественная среда обитания, а когда приехала в 2014-ом, уже что-то постреливало, бахало. Я проезжала там, где раньше училась, а рядом стояла сожженная машина и разбитые подъезды в домах. Такого в моей жизни не было.
Когда видишь, что происходит в твоем родном городе, с теми местами, которые были для тебя самым близким, это непередаваемо. Это притом, что я наблюдала, не была участником.
На момент начала боевых действий я училась в Харькове. Когда возвращалась домой, мой путь лежал через вокзал Донецка. Я приехала, и все было не так. Со временем вообще не было возможности туда попасть. А до этого вся бурная и интересная жизнь проходила именно в Донецке.
Ощущение, что это не тот Донецк, который был в моем детстве, юношестве. Когда была возможность, подружка приглашала: приезжай. А я на психологическом уровне понимала, что нет этой легкости, беззаботности, хорошего, позитивного. Есть другая картинка восприятия родного для меня места. Оно осталось дорогим, но у меня какое-то травмирующее ощущение.
Тогда все наши разговоры сводились к тому, что делать, если что-то случится, например, снаряд попадет в дом. В моем окружении были пенсионеры, которые не могли сорваться и завтра уехать, они привязаны к своему дому, квартире, месту. Никаких особых запасов не было, чтобы куда-то поехать даже на время. Все переживали, обсуждали: надо собрать документы, что-то ценное.
Продумывали, куда мы можем на время уехать. Никто не рассматривал ситуацию, чтобы оставить дом или квартиру навсегда. Когда касалось наших близких и знакомых, мы переживали, как у них там состояние. У нас есть знакомые в Донецке, в других городах, где конкретно происходили боевые действия. Все, что нас беспокоило, – безопасность близких и наша.
Запомнилось, когда я узнала о смерти одногруппников, близких друзей. Это были обычные люди, не участники боевых действий с какой-либо стороны, в основном молодые ребята, дети моих знакомых.
Еще запомнилось ощущение, что прошло пять лет, а нет никакой безопасности. Все страшные вещи, которые происходят, я понимаю, что могут случиться с кем угодно. Это то, что теперь ассоциируется с военными действиями. Еще невозможность общения с родными и близкими, которые уехали в связи с этими событиями в другие страны. Конечно, общаться и видеться очень сложно. Многие живут в стрессе, они уже не такие, какими были до этих событий.
Нельзя сказать, что я испытываю страх. Скорее, я понимаю, что нахожусь дома, но иногда мысль появляется: хорошо ли на самом деле? Такое ощущение, что безопасность относительна.
Поэтому мечтаю о благополучии моем и окружающих. Мы не можем помочь тем, кто сформировался и вырос в этой ситуации. Но те, кто будет рождаться, не должны иметь такого трагического опыта. Все в наших руках, решениях, действиях, мыслях – не допускать повторения подобных ситуаций. Пока же мы научились ценить то малое и обычные вещи, которые есть у нас в жизни, потому что мы это часто не ценим, пока не потеряем.
При цитировании истории ссылка на первоисточник — Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова — является обязательной в виде:
Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова https://civilvoicesmuseum.org/
Другие истории
