Война жестоко задела семью – во время обстрела 10 февраля 2015 года его внука ранило. К счастью, всё обошлось, теперь оздоравливается ежегодно. Парень уже учится в техникуме, пошел учиться профессии своего деда. Дочь работает в больнице; ежедневно, рискуя жизнью, шла на смену, чтобы помогать людям
Надо, чтобы перемирие было. Гибнут люди. А детвора? Девочка тут ходит, ноги нет, Мила. А много таких пострадало. У нас за пять минут, когда этот обстрел был, 17 человек погибло в Краматорске, а 65 ранено. Пять минут. Настоящая война
Живу в Краматорске с 1972 года, а сам я из Харьковской области. У меня жена, двое дочек, два внука, внучка. В деревне мать живёт, 93 года ей уже. Ещё надо и туда мотаться, убирать и картошку сажать. И дома надо [по хозяйству что-то сделать], ещё работаю. Хоть и пенсия есть, но маленькая. Приходится дедушке работать, внуков поднимать.
Когда война началась, дочери со мной жили. Потом старшая вышла замуж второй раз, а меньшая со мной живёт. Но сейчас они квартиру ремонтируют, будут переходить туда. И мы останемся с бабушкой и Артемом. Он хочет жить с нами.
Мы живём возле аэродрома. В 2014 году мы перебазировались в старый город. Одна женщина предложила нам дом. Говорит: «Я на два дома не смогу». И мы там по пятницам и субботам-воскресеньям отдыхали.
И как-то раз ночью, в половине десятого летом – взрывы. Бабах, бабах! А у нас есть завод кондиционеров. И с меловой горы туда пару мин 82-го калибра попало. Артем и говорит: «Дедушка, я не хочу умирать. Я хочу уехать отсюда».
Но железная дорога тогда не работала. Мы [поехали] автобусом до Добровилля, а оттуда на Близнюки. Пробыли там месяца два. А когда освободили Краматорск, мы приехали. Это в 2014 году было. Только приехали – слышим опять бабах!
Я услышал какой-то гул, будто самолёт разогревают или вертолёт. И потом взрыв. Выхожу на балкон – облако, туман. Думаю, куда-то ракета улетела. «Ураган» или что оно там.
Дочка мне говорит: «Папка, пойди белье повесь» – «Хорошо, доця». Она говорит: «Куда это, интересно, ракета улетела? Надо позвонить, узнать». И тут как начало стрелять! Дочка на балкон вышла: «Папа, нас обстреливают». Я: «Прячься, ты что!»
Я смотрю, а у нас дорога на аэродром была старая и там гаражи. И такой взрыв сумасшедший! И пошло. Там, такие по 70 сантиметров, не знаю, что это, «Ураганы» летают. И эта болванка упала рядом. Это наше спасение, что там была абрикоса, и абрикоса взяла этот удар на себя.
А Артём с друзьями гуляли как раз, где гаражи. Слышим – звонок. Прибегают они. У его друга, Влада, нога в крови, а Артем вроде ничего. Потом сосед говорит: «Артем же тоже ранен».
А у него курточка такая плотная, как пуховик. Смотрим – пробитая. Правое плечо задето.
Я к соседу побежал. Давай Владу перевязывать ногу, чтобы кровотечение остановить, скорую помощь вызывать. Соседка работала у нас в аптеке. Она прислала старшую медсестру, машину. Первую помощь сделали. Тут приезжает скорая помощь. Влад ходить не может. Я на третьем этаже живу. Говорю ему: «Давай, бери деда за плечи». На спину его и в лифт.
Едем по городу – там труп накрыт, там труп накрыт. А когда бежал Артем домой, мужчину убило рядом, председателя кооператива. А другому мужчине в живот попало, он работает электриком в этом кооперативе.
Мы поехали в скорую, потом в травмпункт. Людей полно. Вижу знакомую старшую медсестру, соседку. Она там в ожоговом отделении работает. «Дядя Гриша, давайте к нам туда, главврач сказал, что можно». Там Артёма перевязали и отправили домой, а Влада положили в больницу.
Это было 10 февраля 2015 года. Для нас-то что? Мы же уже прожили жизнь. А они?
У меня дочка работала в урологии, медсестра перевязочного отделения. Идёт пешком в ту урологию под пулями. «Иду, – говорит, – а пули свистят». Сутки продежурила, идёт домой. «Только какие-то взрывы, – говорит, – всё, мы больных, кто мог ходить, в лифт и в бомбоубежище. А тех, кто неходячий, укрывали матрасами, одеялами».
Пошёл я, когда это все уже прекратилось, к гаражам. Стоит такая вот «бандура», уже пустая. И двери на гаражах, там, может, 3-4 миллиметра железо, будто лезвием порезало, как бумагу. Такая сила удара.
У нас еще перед войной 12-калиберная пулька влетела к соседу в окошко. Хорошо, что их дома не было. И она попала в прочный металлический уголок. Если бы не он, то у нас бы была пятикомнатная квартира. Эта пулька вылетела бы к нам на кухню.
В нашем доме нет бомбоубежища, обычная девятиэтажка. Не прячемся никуда. Куда можно прятаться? В туалет? В ванную?
Когда у матери были в деревне, там самолёты, вертолёты летали. Так низко летали, что корова идёт, а они чуть ли не по спине ей.
Надо, чтобы перемирие было. Гибнут люди. А детвора? Девочка тут ходит, ноги нет, Мила. А много таких пострадало. У нас за пять минут, когда этот обстрел был, 17 человек погибло в Краматорске, а 65 ранено. Пять минут. Настоящая война.
Сейчас Артем уже в техникуме учится, на третий курс перешёл. Техник-электрик – по стопам деда. Дед же тоже электрик. Я как по строительству проработал, так и сейчас работаю. А что дома сидеть? Нет работы – поехал к бабушке в деревню. Есть работа – сделал. Как мальчик по вызову. Каждый знает мой номер телефона. Одному сделал, а тот передаёт другому, другому, другому и все. Пока здоровье есть, можно работать.
Первые три месяца [после начала войны] было тяжеловато. Денег не было, жили на пенсию. Все закрыто. Сбережения, которые были, все ушли. Тяжело и сейчас жить.
Фонд Ахметова помогает хорошо. Спасибо, что помогает оздоравливать деток. А то у нас их много всех, этих богачей, а никто ведь не помогает. Спасибо Ринату Ахметову за это все, что он делает для Украины, для Донбасса, нас не забывает.
Сколько гуманитарной помощи было... А если бы её не было? Чем бы люди жили? Если ни магазинов, ничего нет. Огромное спасибо ему.
Мечтаю, чтобы не было войны. Чтобы мои внуки выучились, была работа. Чтобы здоровье у всех было. И чтобы бабушка, мать моя, ещё жила, пускай живёт.
При цитировании истории ссылка на первоисточник — Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова — является обязательной в виде:
Музей "Голоса мирных" Фонда Рината Ахметова https://civilvoicesmuseum.org/