«В один миг я поняла, что за полчаса надо собраться и уехать»

Дончанка Ирина начала жизнь с нуля в новом городе. Никаких долгосрочных планов, поскольку они могут разрушиться в один миг. Возвращаться в Донецк? Только ненадолго...

Война для меня – это полный переворот моей жизни, она полностью изменилась. Я не могу сказать, что в худшую сторону, но и не самую лучшую.

К 2014 году у меня было постоянная жизнь, семья с двумя детьми, родители, все рядом. У меня было много друзей, свой круг общения, работа. После 2014-го мне понадобилось набраться сил и начинать жизнь с нуля. Но я все, что оставила на оккупированной на это время территории, конечно, долгое время еще хотела вернуть, попасть домой, но сегодня понимаю, что это невозможно.

Сегодня я понимаю, что должна интегрироваться в новое общество, изменить свою жизнь, хотя я почти 36 лет прожила в Донецке, и изменить все не по своей воле очень сложно. Для меня это не только трагедия нашей страны, но и, собственно, для меня – полное изменение жизни, изменилось все. Чем я не занималась, начала заниматься здесь. Все, что не знала раньше, я получила уже сегодня, хотя у меня была достаточно достойная жизнь в Донецке.

У меня сейчас есть одна проблема, которая является важнейшей – я не строю больших планов надолго. К тому времени у меня были большие безумные планы, они все рухнули в один миг.

У меня в Донецке было запланировано на июнь, июль, август одна работа, другие планы. И когда все рухнуло и погибали люди, знакомые, которые исчезали, ты понимал, что жизнь изменилась – и ты уехал. Как говорится, на две недели, а потом на девятый месяц ты понял, что больше не вернешься.

Очень страшно, потому что просто снимали людей из автобусов. Ты не знал, могут сейчас снять тебя, или ты попадешь куда-то в плен. Страшно было, когда людей просто забирали с улицы, а потом больше не видели.

В то время, когда я находилась на рабочем месте, уже взорвали железнодорожные пути, все поезда полностью отменили. В тот момент мы поняли, что нам надо уезжать, и я, кстати, собиралась с двух часов к трем. В полчетвертого мы выехали и приехали в Киев в семь утра. Мы ехали более двенадцати часов на автомобиле, путями, которых даже не знали. Мы не знали, к кому мы попадем в дороге. Было очень сложно. У нас заканчивалось топливо, нас останавливали все проверяющие, мы не знали: это уже проукраинские или нет.

Я возвращалась в Донецк за теплыми вещами два раза. Однажды поехала навестить могилы своих родственников уже через два года. Это было самое страшное для меня, пожалуй, событие. Было очень страшно, прятались, чтобы нас никто не видел и не сдали, что мы заехали туда. На сегодня уже пять лет, как я туда не езжу, не могу туда попасть, но очень хотелось бы.

Это был 2016, а не 2014-й.

В 2014-м было сложно, все эти взрывчатки... Ты едешь по трассе и в полях взрываются снаряды, и ты думаешь: как просто сейчас можно погибнуть в поле. Ты едешь в такси, чтобы просто уехать из Донецка. Морально было тяжело заехать на три дня, чтобы убрать могилы. Я заехала в пустой город, который уже жил какой-то своей жизнью. Это было сложно, потому что пройти блокпосты мне было очень трудно. Я рисковала.

Возвращаться в Донецк, чтобы там жить – нет. Прошло уже семь лет. У меня есть желание поехать туда, но жить... Я не думаю, что туда вернусь.