«Ты понимаешь, что мир на две половины раскололся»

Наталья не очень любит вспоминать трудные дни, когда около ее дома происходили бои. Переезд дался тяжело, но она все выдержала ради дочери. Сейчас надо строить жизнь не хуже, чем было в Донецке до начала войны.

Когда начались события в Крыму, у меня появилось чувство тревоги и того, что что-то будет плохое, Донбасс это не обойдет. Эта тревога нарастала, я не могу сказать, что в одно мгновение я поняла, что все изменилось. Наверное, больше всего это стало уже очевидным, когда начались бои в аэропорту, поскольку я проживала рядом. Мы начали слышать эти взрывы, грохот – тогда стало понятно, что все серьезно. Это в мае происходило четырнадцатого года.

Мы жили не так далеко от аэропорта, все было слышно очень сильно. Самолеты летали над нашим поселком. Мы выехали из Донецка в июле, когда еще непосредственно в нашем поселке не происходили боевые действия. Но я видела людей вооруженных, которые появились в городе, конечно, смотрела по телевидению, что у нас в городе происходило. Это был тяжелый период, когда ты понимаешь, что мир на две половины раскололся, и некоторые близкие тебе люди остались на другой стороне.

Тяжелее всего было выехать из дома, когда стало понятно, что военные действия приближаются к нашему поселку, когда утром ты просыпаешься и слышишь пушки.

Вот мне запомнилось, когда я готовлюсь ко дню рождения дочери – ей должно было три года исполниться, пекла торт и вдруг такой взрыв был. Он был, пожалуй, далеко от нас, но такого звука я не слышал никогда. Не знаю, что это было, но просто ужасно. И тогда стало настолько страшно, что вскоре мы уехали.

Я поняла, что ребенка надо вывозить оттуда. Очень страшно, когда во дворе появились вооруженные люди, ходили там, не знаю с какой целью. Все это подсказало мне, что надо ребенка вывозить, что становится опасно, и мы уехали.

У нас в тот момент были ощущения, что все рушится. Вот жизнь как-то налажена, в которой все понятно, в которой все планируешь, прямо на глазах разрушается.

В последнюю ночь перед отъездом в аэропорту были взрывы какие-то, слышно было, что идет бой. Мы легли спать, ребенок мой уснул, а мне было так страшно. Почему-то мне казалось, что сейчас в наш дом попадет что-то. Я держала дочь за ножку, и мне казалось, что если я буду держать ее, то она будет рядом, и ничего с нами не случится. Или если что-то произойдет, то будем вместе. Это очень тяжело вспоминать.

Поэтому мы переехали неожиданно, то есть еще утром мы никуда не собирались, а уже вечером начали собирать вещи. Выехали в пансионат на Азовское море, потому что больше не было нам куда ехать. Мы прожили там до сентября. Затем, когда стало уже понятно, что домой мы не вернемся, начали искать квартиру в Мариуполе. Сняли квартиру, и живем здесь до сегодняшнего дня.

Все наши вещи были в двух сумках. У нас не было постельного белья, кухонной утвари, только те сарафаны и шлепанцы. Я помню, что спала на подушке надувной, знаете, на которой плавают. Укрывались этими покрывалами, что мы брали на песке сидеть на море. То есть сначала ничего не было у нас вообще. Психологически было очень тяжело, конечно. У нас как раз отец умер в августе. Нет дома, нет отца, нет ничего. И денег у нас не было особенно, потратили, что было – на пансионат. А на последние деньги сняли квартиру.

Начали искать работу. Конечно, нужна была работа. С работой повезло. Муж нашел работу, правда не ту, которой занимался в Донецке, и я нашла. И понемногу начали налаживать жизнь.

Я уже не вернусь домой. Не хочу туда возвращаться, планирую жить в Мариуполе. Вообще, у меня такая мечта, чтобы никуда не переезжать больше, а тем более, таким образом, как это было. Я хочу осесть на одном месте.

В моей жизни было достаточно нестабильности, принесенной войной. Все-таки, наша донецкая жизнь была более стабильной, никогда не было проблем с работой, всегда она была у нас, был свой дом. Мы никогда не снимали квартиру, свое все было, что-то планировали. А тут такое ощущение, что ты не знаешь, что будет завтра. И работа не постоянная, и жилье не постоянное. Это чувство неуверенности в завтрашнем дне и сейчас присутствует. Какое-то беспокойство, боишься, что опять все начнется. Поэтому нельзя сказать, что успокоились мы. Я мечтаю, чтобы моя семья была в безопасности, чтобы была работа у нас, чтобы ребенок мой рос, не зная этих войн и таких ужасов.

Когда я жила в Донецке, мне казалось, что я никогда оттуда не уеду. Мне даже не приходило в голову, что что-то может меня заставить уехать из Донецка. Я любила город, в котором родилась, выросла. Эти события дали такой опыт, что переезжать можно, это трудно, но не катастрофа. Кстати, нас поддерживала гуманитарная помощь, так как первые месяцы в другом городе были очень тяжелые.