Галина Стацюра:

Мы жили в Песках больше 40 лет. Муж там родился, работали мы там, всё здоровье там положили. До 2014 года жили в Песках, но так как уже невозможно было жить, мы переехали в Первомайское. Сильные обстрелы были.

Возле нашего дома падало во дворе. Мы до последнего сидели. Мы жили возле донецкого аэропорта… Представьте, что там творилось. Взлетная полоса. Мы это всё видели, всё.

Невозможно было сидеть на улице – всё летело сюда, бомбёжка была страшная. День, два, три… И вот мы собрались, сюда приехали. Нас было восемь человек, когда из Песок переехали. Две дочки с мужьями, внучка, внук и нас двое. Мы жили так месяца три. Нам тогда пенсию не платили, всё заблокировано было. Дети мои собрались и улетели отсюда под бомбежками, стали устраивать свою судьбу.

Хочется, чтобы разрешился этот конфликт и чтобы мы вернулись в Пески. Чтобы все были вместе: и дети, и внуки. Чтоб жили мы, как раньше. Потому что это очень тяжело, очень тяжело.

Все мы раскиданные. Дочка одна в Мариуполе, за квартиру платит бешеные деньги. Внучка учится, ей надо помочь. Если бы были вместе, нам легче бы было. А теперь вообще стоим над пропастью. Пенсионный возраст, и уже хочется быть дома. В таких годах жить в чужих хатах очень тяжело. Если всю жизнь прожил в своём посёлке, и дети, и внуки…

Мы ездили в Пески, забрали фотографии в первую очередь. Они были раскиданы, я их перемыла, пересушила. И сейчас я каждое утро пью кофе, открываю альбом, плачу, потому что это забыть невозможно. Это наша жизнь. Мы с дедушкой живём с 1975 года рука об руку.  

До войны мы жили отлично, два раза в год ездили отдыхать в Юрьевку, дети наши, внуки. Дети работали, стабильная была зарплата, жили хорошо. Пруд у нас прекрасный. У нас и клуб был, и сельсовет. У нас всё было хорошо. Донецк рядом, 10 минут – мы в Донецке, никаких проблем. Возили в Донецк что-то, продавали, как-то выживали. Огород держала я, хозяйство держала, бройлеров мы держали, яйца были. Очень тяжело остаться без ничего.

Дело не в деньгах, дело в отношениях. Это надо ценить. Война нас очень многому научила. Пески очень большой поселок был, больше 2000 жителей. Ну как? Здрасьте – и всё. А теперь даже те люди, что не здоровались, звонят: «Как вы там? Что вы, как?» – спрашивают. Это очень приятно.

Анатолий Стацюра:

Меня скинуло с дивана. Это хорошо, что снаряды рядом ложились с домом. Я и внучка – брык, я рачки-рачки в подвал. Только прекратилось – бегу в гараж к машине. Жинка собрала в мешок документы, кое-какие вещи и всё, и тикать. А иначе гаплык был бы.

Вывезли автобусами, кто куда разбрелись. По всей Донецкой области и за Донецкой областью, кто в Россию уехал, кто куда. Кто в Киеве. С друзьями мы созваниваемся, один в Виннице, один в Полтаве, сестра вот одна в Киеве живёт.

Мы думали, что сейчас туда-сюда, и всё, ненадолго. А оно оказывается год, два, три, четыре, пять… А теперь кажется, что еще десять лет так будет.

Все пять лет на колёсах, всё время в дороге. Подушки, одеяла, всё в машине. Где стал – там и спишь. Квартиры нет, ничего нет. Машина – дом родной.

Это всё нервы. Глаз вообще не показывает, не вижу ничего. Стресс и всё это переживание. А едешь по дороге, такие бомбёжки, что не знаешь, куда тикать. Машины все сгоревшие, всё сгоревшее. И куда ехать? А ехать-то надо. Бомбанут, а что делать? Выхода нет никакого. Спасибо, что тут живём.