Мы выехали в Сватово 24 января 2015 года. Когда мы ещё были в Попасной, у нас балкон сперва порешетило, а потом был уже такой пик, что невозможно было ни поесть, ничего. Ни гуманитарку, ничего не давали, потому что постоянно обстрелы были.

Тяжело было объяснить детям. Сын Максим учился в школе по 15 минут. Пока ребенка доведешь – стреляют. Прекращается обстрел – приведешь и сидишь. Только обстрел начинается – забираешь и бежишь под обстрелами домой, потому что там страшно было, в школе подвала нет. Дома хоть у нас подвал.

Мы выехали 24-го утром рано, в полшестого утра. Машину нанимали за 1500 гривен. Буквально накануне вечером вылетели окна, потому что напротив нашего дома попало в квартиру.

 «Грады» летели, всё летело. У нас первый подъезд, а он [водитель машины] стал между домами. Мы не могли быстро бежать, потому что сильно скользко было, детей тащили как могли. Он позвонил, говорит, у вас 15 минут. Что мы за 15 минут можем? Мы даже в квартиру подняться не смогли. Из подвала пока вылезли… Когда мы ехали, провода везде висели, света не было, газа не было, перебито всё было. «Град» гремел, мы думали, не выедем.

Я в кабину села с детьми, с дочкой старшей, с тремя меньшими. А сын, муж и моя мама (мы заехали, её забрали), она с двумя палками, мы ее посадили внутрь микроавтобуса.

Мы когда ехали, созванивались с теми людьми, которые отсюда уехали. Они нам дом подыскали, сказали, куда подъехать. Мы приехали сюда. Зарегистрировались как переселенцы, но три месяца ничего не получали, никаких денег.

В первую ночь мы на трех кроватях детей положили, а сами на полу поспали. На следующий день по соседям походили, поспрашивали – нам люди дали кровать. Ни стульев, ничего не было. Соседи дали тарелки, вилки на время.

Мы обратились в администрацию, нам подсказали туда обратиться. Продуктами они нам помогли, макароны давали, масло. И мы, как могли, выживали. В феврале получили от Рината Леонидовича помощь продуктовую и три месяца мы перебивались этими продуктами.

Нам приходится начинать все с нуля. У нас дети. Нужно было купить утюг, гладильную доску. Хоть как-то детям условия создать для проживания, чтоб они хоть немножко чувствовали себя, как дома.

Я понимаю, что постоянно нам помогать не будут. Но нам надо жить ради детей, ради их будущего. Стараемся. Тяжело очень, но, я думаю, всем тяжело сейчас.

Я на ребенка 1300 гривен получаю плюс переселенческие платят на семью 2400, это на оплату коммунальных услуг. Уходит много на лекарства. Дочка старшая, ей 18 лет, она болеет часто, нужны дорогостоящие препараты. Потому что в подвале сидели, позастуживали всё, что можно и нельзя. Хоть мы и поприносили туда с кроватей деревянные каркасы, постелили. Но всё равно, подвал не отапливаемый. Только мы с детьми там были, а в основном там люди постарше были, за 40 лет и пожилые.

Тяжело живётся. Взрывались здесь боеприпасы. Мы испытали по новой шок, вторично. 29-го числа это случилось, полвосьмого вечера было. Мы смотрели телевизор. Дети почему-то рано заснули, они обычно в девять ложатся. А тут они легли в семь часов. И вот в полвосьмого началось этот «бах».

Я говорю: «Что это так бахнуло хорошо?» Муж говорит: «Та это, наверное, свадьба у кого-то». Потом ещё и ещё. Я говорю: «Давай быстрее!» Мы поодевались, на улицу выскакиваем. И нам видно в стороне зарево. Мы начали обзванивать людей, кто там живёт на квартале, переселенцев. Они говорят: взрываются склады, всем сказали зайти в дома и в подвалы, у кого есть, и не выходить.

Четыре дня мы никуда не выезжали. А потом я поехала велосипедом по хлеб. Я нигде хлеба не могла купить, город-призрак был, как Попасная.

Когда начались здесь взрывы, дети кричали: «Мама, поехали домой!» У них был шок. Конечно, хочется вернуться домой. Восстановить квартиру, дай Бог, и вернуться. Но это будет очень тяжело материально. Хочется, чтобы там было тихо. Покамест такого там ещё нету, тишины такой. Чтоб быстрее закончилась война. Дети рисуют, пишут, чтоб война закончилась: «НЕТ войне!»