«Мне кажется, это никогда не закончится»

Дети – это цветы жизни. Хотели с мужем уехать в село, хозяйство держать. У нас многие спрашивают: как вы могли так? Война, у вас столько детей. Как вы выживаете? Как-то стараемся. Мы рады, что у нас так много детей.

Муж не работает, потому что работы нет. Иногда есть шабашки, подработки. Огороды у нас, держим уток, пытаемся вести хозяйство. До войны муж работал на коксовом заводе. Я постоянно в декретах. Занимались огородом, маленьким, правда. Коз держали, свекровь с нами проживала. Как-то старались. Война пришла – всё.

Первый день войны помню, первый день бомбежки. Это рано утром было. Мы спустили детей в подвал. Муж пошел пройтись, посмотреть, где оно и что оно. Страшновато, конечно, было.

Мы больше двух недель пробыли в подвале. Это было страшно. Танки по улице ездили. Дети были в шоке. Старшая дочка в истерике, она больше всего понимает все. Младшие легче это перенесли. А старшая… Даже когда сейчас начинаются обстрелы, даже далеко – старшую дочку колотит.

Успокаиваем: «Не бойся, это далеко, это уже не рядом». Если что – сразу в подвал спускаем их. Пару минут пересидели – поднимаем назад. Успокаиваем, что всё будет хорошо.

Мне кажется, это никогда не закончится. Дети всё время дерганые. Со школой никогда ничего не получается. Начинается обстрел – нету света.

Думаю, для каждого человека это тяжело, когда каждый раз ты думаешь, что сейчас попадёт тебе в дом и дети останутся инвалидами. Мне лично тяжело, когда дети так реагируют на всё это.

Нам предлагали уехать как беженцам. Просто не хочется. Мы здесь жили всю жизнь, рожали здесь детей, что-то строили, что-то пытались делать, и поэтому не хочется отсюда уезжать. Как бы там ни было, но тут наши дома, тут наши родственники.

Руины – это наш сгоревший дом. Недостроенная кухня была до войны. Достраивать сейчас нету просто ни средств, ни даже какого-то желания. Начнём сейчас стройку, потом сюда бахнет снаряд и всё это пойдет насмарку. Руки просто опускаются, ничего не хочется делать.

Мы отсюда, из Авдеевки, уехали в Новоселовку-2 в 2015 году, потому что там намного тише было, чем здесь. Приезжаем сюда только зимой. Если начинаются здесь сильные обстрелы, мы уезжаем обратно туда. Там тоже обстрелы есть, но это очень редко, и там намного тише.

Детям там лучше, проще. Там два огорода у нас больших. Здесь нереально такие огороды иметь. Там хозяйство можно держать большое. Муж хотел бы корову. В 2015 году мы держали корову, но негде было косить сено, потому что было много солдат. Туда ходить нельзя, там мины. И корову мы продали. Сейчас держим уток.

В 2016 году здесь не было света, отопления. В школу, где учился мой сын Никита, снаряды попадали. Мы часто ходили в школу, закрывали мешками окна, чтобы осколки в детей не попадали. Дети учились на дому и раз в неделю ходили в школу. И все родители сидели в школе, пока дети три часа не отучатся. Это был неполный учебный день. Отставали дети очень. Наверстал сын, ему нравится. Не всё, конечно. Математика ему не даётся. Так он способный мальчик. Наверстывали, пытаемся.

Когда мне было 12 лет, я была беззаботным ребёнком. Сейчас я смотрю на свою дочку – она настолько взрослая. Мне кажется, война закалила, жестокими сделала немного даже. Нет у них беззаботного детства.

Здесь остались одни бабушки. Мы отсюда за 15 минут уехали. Сейчас потише, люди пытаются возвращаться, дома свои восстанавливать. Потому что где бы ты ни был, родной дом всегда будет родным домом.